– Конина, блин, – фыркнул Басмач, с хрустом, смачно откусив от луковицы и заев хлебом. – Придется отваривать.

Назар еле проглотил недожеванное мясо, отхлебнул воды из фляжки.

– Бес так и не пришел…

– Бывает, – флегматично ответил Басмач. – У каждого своя судьба. Может, выжил и бродит где-то там, – бородач неопределенно махнул ножом, – а может, уже вороны клюют.

Басмач замолчал, закинул в рот полоску мяса и усиленно заработал челюстями. Назару этот разговор не понравился. Он хотел верить, что Бес не утонул.

– А ты всегда был, такой?

– Какой?.. – поднял бровь Басмач, состругивая стружку с мясного бруска.

– Жестокий.

Басмач поперхнулся от неожиданности, выронил нож, стал откашливаться.

– Это ты, парень, хватил. Жестокий… Да я белый и можно сказать – пушистый, что твой кабысдох. То-то я гляжу, добротеев-то вокруг, прям пачками бродят. Кстати, скоро еще должны подъехать. Ха! – усмехнулся Басмач, вытряхивая крошки из бороды.

– Да, жестокий, – повторил Назар с вызовом. – Ты не оставляешь надежду, говоришь только плохое, что будет плохо!

Басмач очистил бороду от хлебных крошек, уселся, подложив под спину рюкзак.

– Ты где, пацан, таких слов нахватался, в цирке своем?

– Так Майка говорила… то есть, говорит: «Надежда – это все, что у нас осталось».

– Верно говорит, умная девочка, – Басмач сорвал сухую травинку и принялся ковырять ею меж зубов. – Вот только не стоит этой надеждой злоупотреблять.

– Это как?

– А так. Вера, надежда – нужны, спору нет. Всегда следует идти до конца, не падать духом, не опускать руки ни в коем случае! Однако не надо заменять верой и надеждой здравый смысл. Скажу я, Бес выжил, или скажу – сдох. Что изменится? Да ничего. Сколько не повторяй «сахар», на языке сладко не станет. Усёк?

– Не совсем. Запутался… – потряс головой Назар, будто мух отгоняя.

– Поймешь, со временем. Надежда – опасная штука, она как огонь. Вроде бы чиркнул спичкой, пламя маленькое, спрашивается, чего бояться? Ан нет, получив топливо, маленький трепещущий огонек становится пожаром, надежда захватывает тебя целиком. Ты начинаешь жить этой надеждой. А в конце бац! Оказывается, у судьбы, рока, вселенского компьютера свои планы, и твоя надежда в них не входит…

Назар силился понять, что же имеет в виду Басмач, но жизненного опыта не хватало. В катакомбах Академгородка он видел одновременно и слишком много и слишком мало.

Басмач же, глядя куда-то вдаль, продолжал:

– Сначала я надеялся: вот отслужу срочку, пойду на контракт. Затем, оставшись служить по контракту, жил тем, что этот чад кутежа во мгле Ада закончится, подзаработаю денег, женюсь, построю дом. Да-а, но вышло иначе, – горько усмехнулся Басмач, – вышло совсем хреново. Ад из временного стал постоянным, Напасть – будь она неладна. Напасть… Потом уже понадеялся, что найду родню. И тоже, как видишь, не срослось. Жить одним днем, жить за ради куска хлеба – проще. Надежда говоришь? – Басмач выплюнул травинку. – Пойду, понаблюдаю…

Назар проводил взглядом ссутулившегося Басмача, идущего к наблюдательному пункту на краю овражка. Жить, только чтобы поесть – Назару не хотелось, ведь вокруг всего столько интересного… В голове щелкнуло: вдруг, когда они найдут логово Айдахара, с Майкой что-нибудь случится?!

Эта неприятная мысль обожгла почти физически, Назар даже вспотел. Еще и слова Басмача, мол, надеешься, а потом раз и облом. Ведь он надеялся ее спасти, чтобы все как раньше, чтобы много колесить по свету, давать представления.

Назар с трудом отогнал эту навязчивую мысль, и улегся на траву. Голые ветки деревьев нет-нет с сухим звуком тревожил ветер. Где-то переговаривались птицы. Оставалось просто ждать, когда появится Айдахар, а дальше…

Конкретного плана действий не было. Назар просто хотел спасти Майку, вдруг получится? Басмач в этом смысле придерживался менее оптимистичного мнения, но парню перечить не стал, хочет отбить сестру – пускай, это не противоречило его задумке.

План-минимум бородача заключался в задержке конвоя, благо, аргумент имелся – пара брикетов динамита. Бронированной махине «АСКВ», это что слону дробина. Но любая наземная техника, будь то какой гантрак, собранный из тяжелого грузовика, обшитого листами стали, или основной танк Т-80У, все они имеют одно общее слабое, место, и это ходовая часть. Стоит обездвижить бронированную махину, и это уже не грозная машина, а братская могила для экипажа…

Морхольдовского СПГ ох как не хватало, пальнул раз-другой с расстояния в километр и все дела.

После купания в реке, из огнестрела, остался лишь самодельный пистолет старика-лекаря, да и тот с одним патроном. С таким арсеналом не повоюешь. В общем, как ни крути, план выходил самоубийственный.

Время шло, короткий осенний день близился к концу. Басмач с Назаром валялись на своих подстилках из травы и откровенно скучали, пока земля под ними буквально не задрожала. Басмач кинулся к наблюдательному посту, приник к оптике: матово блестящая стальная змея конвоя, поднимая пыльные тучи, тянулась откуда-то с юга, по едва видневшейся грунтовой дороге, со стороны скалистых горных пиков, торчащих на горизонте. Пока еще далеко, но максимум через полчаса будет у загонов. Пастухи, видимо, тоже заметили приближение Айдахара, потому как в лагере наметилось оживление.

– Собираемся, наш выход! – скомандовал Басмач.

Впереди было самое интересное. По прикидкам бородача, конвой тут пробудет некоторое время, как минимум час. Ведь животных из загона следовало сгрузить в вагоны. А лошадь, скажем, не бочка, и не ящик, так просто не закатишь и не занесешь. Пока подгонят «АСКВ», выставят сходни, станут сгонять упрямящихся животных в грузовые отсеки… Возни много. Правда, у плана помимо его очевидной убийственности – а идти против вооруженного пулеметами противника лишь только с ножами чистое самоубийство – была и другая прореха: как отреагирует Айдахар на нападение? Вдруг черные солдаты сочтут, что это жители стойбища устроили засаду, и станут вымещать свою злость на них?

Басмач циничный и расчетливый, на проблемы поселенцев, решивших откупиться от Айдахара, откровенно плевал, ему было все равно. Раз черные солдаты не трогают стойбище Адырбая, не вырезают до последнего ребенка, не ставят страшное пугало из внутренностей подле ворот поселка, значит все они заодно. А вот другому Басмачу, более правильному, такой расклад очень не нравился, но поделать ничего он не мог, увы. В мире после Напасти каждый сам за себя. Не то чтобы раньше, еще до бомбардировок было иначе, нет. Просто сейчас это выражение – каждый сам за себя – приобрело уж сильно дословный и прямой смысл. Почти аксиома выживания.

Но, оба Басмача, поселившихся под лысой черепушкой, были согласны в одном: как бы ни случилось, Адырбай и его скотная ферма Айдахару нужны как поставщик продовольствия, а это значит, мутант-мозгокрут откупится.