Думая так, я, вдруг, заметил, что правая нога гашадокуро чернеет. Снизу вверх! Этот урод впитывает Тьму? Или…

— Наглец, — пророкотал скелет, спокойно глядя на меня с высоты своего гигантского роста. — Господин говорил: ты придёшь. Он ждёт за дверью. Умри!

Произнося это, скелет согнул ногу в колене и с силой опустил ее на пол.

Ступня чудовища с грохотом ударила по камням, подняв целое облако пыли. Пол, содрогнувшись, вмазал по ногам, а от скелета ко мне конусом пошла чёрная мерзость. Волна Тьмы с треском разнесла по дороге десяток крупных камней, накатила и превратилась в облако брызг, с ног до головы перепачкав меня мерзкой субстанцией. Сука!

Быстро стерев с лица слизь, я выхватил меч и рванул к скелету. Убегать, разрывая дистанцию, было бы глупо. Я не знаю, насколько быстр этот урод, но руки у него длинные и шаги тоже немаленькие. Приложит своей дубиной как муху, и потом только отскрёбывать.

Словами не описать! По ощущениям, словно попал в «Атаку титанов»[45] или в компьютерную игру. Разум просто отказывался воспринимать реальность происходящего. Будь по-другому, и я бы на такой трюк не решился. Да ни один нормальный человек на моем месте так бы не поступил!

Гашадокуро, походу, и сам не понял, почему не сработало заклинание и, пока втыкал, потерял пару мгновений. Видя, что я бегу на него, скелет махнул дубиной как веником и, конечно же, не попал. Это ведь как ударить метнувшуюся под ноги крысу.

Огромная желтая кость толщиной в четыре обхвата с жутким грохотом прочертила полукруг у меня за спиной и я, подбежав к правой ноге, нанёс косой рубящий удар в основание большого пальца. До голени не достать, но ее рубить бесполезно. Тут и палец-то толщиной с хорошее дерево.

Клинок с глухим звуком врубился в костяную фалангу и погрузился в нее примерно на метр. Рванув катану на себя, я коротко размахнулся и ударил повторно, но без толку. Слишком короткий у меня меч. Тут или двуручник нужен, или промышленная циркулярка.

Понимая, что сейчас последует ответка, я пробежал вбок и, резко уйдя влево, чудом разминулся с упавшей дубиной. Жуткое оружие хряснуло костью по камню, пол пошёл трещинами, в стороны шрапнелью хлестнули осколки. Один из них ощутимо клюнул в плечо, но доспех выдержал, а значит, мы ещё повоюем.

Видя, что я по-прежнему жив, гашадокуро попытался раздавить меня ступней, но обломился и в итоге лишился мизинца. Человек бы на его месте уже почувствовал боль, но порождениям Тьмы такие мелочи по барабану.

Следующие минут десять я скакал как ошпаренный, уворачиваясь от дубины и не давая себя прихлопнуть как таракана. Первое ошеломление прошло, и разум очистился от всего постороннего, за исключением ненависти и досады.

Где?! Где, скажите, тут справедливость? Сначала одни твари замучили здесь тысячи ни в чем не повинных людей, а потом этот тупой урод поднялся из их костей и мешает мне очистить землю от пропитавшей её мерзости! Почему здесь такое возможно?! Равновесие? Карма? Да идите вы на хер с такими ублюдочными законами!

Со стороны это, наверное, напоминало бой с игровым боссом, с тем лишь исключением, что игрок видит чудовище на экране, ну а мне постоянно приходилось крутить головой и стараться заблаговременно уходить от всех возможных атак. Очешуенное ощущение наблюдать, как на тебя падает ступня размером с БТР-90, или пытаться сообразить по какой траектории полетит костяная дубина. Я не игрок, у меня нет полоски здоровья, и любое попадание закончится смертью.

Прыжок вперёд, два шага влево, развернуться и отскочить в сторону, уворачиваясь от падающей сверху ступни. Два рубящих по ближнему пальцу и снова прыжок…

Скелет постоянно что-то бубнил, грохот бил по ушам, дробью стучали по полу мелкие камни. Не знаю, как у меня получалось до сих пор выживать, но в какой-то момент разум заменили рефлексы, и я уже полагался только на них. Прыжок в сторону, отскочить и рубящим по последнему пальцу…

Нет, я прекрасно помнил слова Такицу и понимал, что с таким противником мне не справиться. Только вот отступать некуда. Без браслета никто помогать мне не будет, но артефакт непонятно где. Так что, или я, или эта костлявая тварь.

Не знаю, чем закончатся эти прыжки, но если человеку отрубить на ноге пальцы, он как минимум потеряет подвижность. Возможно, и здесь то же самое? Затем можно сбежать, перевести дух, и, отдохнув, заняться другой ногой.

Последний удар получился не очень удачным. Клинок только до середины разрубил остаток кости на большом пальце правой ноги, но этого оказалось достаточно. Продолжая атаку, скелет попытался раздавить меня левой ступней, и кость не выдержала нагрузки. С сухим треском большой палец обломился и отлетел в сторону. Гашадокуро замер на середине движения, очевидно пытаясь сохранить равновесие, но не сумел и рухнул на колено опорной ноги.

Грохнуло так, что, казалось, обрушились стены. Пол под ногами дрогнул, с силой ударив меня по ногам и я, замешкавшись, не заметил начало атаки.

Бросив дубину, скелет подался вперёд и, опершись на правую руку, выбросил в мою сторону левую.

Перед глазами мелькнула огромная скрюченная пятерня, и меня в который раз спасла скорость реакции. Частично, в смысле, спасла.

Понимая, что уворачиваться уже поздно, я срубил твари мизинец и отлетел назад от сильнейшего удара в область груди. Впечатавшись спиной в плоский булыжник и едва не потеряв сознание, попытался встать, но понял, что не могу шевелиться.

Вот и все…

Перед глазами, разогнав прозрачные круги, вдруг, поднялось ярчайшее солнце. Ледяной ветер хлестнул по лицу, яростно зарычала подо мной верна.

«Да, девочка!», — зло усмехнулся я и направил Берюту вниз. К городу, в котором хозяйничали гашадокуро. За спиной тут же захлопали крылья — отряд перестраивался для атаки. Твари внизу почувствовали врага и, перестав крушить дома, подняли к небу свои застывшие морды.

«Сейчас, Берюта… сейчас…», — снова прошептал я и, выхватив меч, выбрал целью самого большого скелета…

В следующий миг, все вокруг залил ослепительный свет, тело скрутило судорогой, а в ушах эхом зазвучали слова:

— Вспомни, самурай… Вспомни, как это было…

Наваждение схлынуло, и я понял, что все ещё жив. Впереди тяжело поднимался на ноги огромный скелет, грудь стянула тупая боль, но движениям она уже не мешала.

Быстро оглядевшись по сторонам, я вскочил на ноги и побежал к правому подъему, слыша за спиной тяжелую поступь костяного чудовища. Успею… Без пальцев он бегать не может, а тут всего-то метров сто между камней.

Хрен знает, что сейчас было, но я вспомнил, и это главное… даже узнал её голос… Не знаю, кто она, и почему помогает, но какая, собственно, разница? Ведь там, в небе, над атакованным тварями Кото был я, а значит, у меня есть право на такие воспоминания!