Я не был здесь по какому-то недоразумению. Это как жить в Ленинграде и все откладывать посещение какого-нибудь музея, куда люди хотят попасть всю сознательную часть жизни. Много слышал о набегах коллег и учеников постарше на бетонный пятачок, где шампуры и мангалы. А лесничество — это формально и символически. Просто вменено в обязанность присматривать за лесом, а коммерция важней. От леса какая коммерция?

Приют этот весьма походил на спасательную станцию. Здание типовое, с балконом. Зачем и что наблюдать с балкона — неясно. Вместо прибоя и девочек на пляже — кроны и ветви. Пятачок с бетонным желобом и шампурами с другой стороны дома, там, где просека. Столы под простоту из досок, некоторые намеки на мусор.

К нашему появлению в «профилактории» не оказалось не только гостей, но и хозяина. На этом самом «вольво» и домчали. Генерал, порученец с дипломатом и еще один рядом. Авто забито под завязку. Я спросил про хозяина.

— Ты не волнуйся. Он сейчас в бодром настроении и здравии. Только в другом месте. Вернется немного погодя. Ты жрать сильно хочешь?

— Да так себе. Шашлыки-то где?

— Будут. Пойдем покуда.

Мы присели за стол. На нем появились термос, бутерброды в фольге, капелька коньяка на донышке стопок.

— Давай погреемся немного.

— А потом?

— Ты рыбу давно ловил?

— В детстве.

— А в выходные что делал?

— Рефераты проверял.

— А в отпуске?

— Книги читал. В Уфу ездил.

— Почему в Уфу и почему всегда?

— А нравится мне там.

— Вопросов больше нет.

Кофе был заварен по-домашнему. Не крепко, но со сливками и сахаром. Бутерброды с домашней свининкой, не жирной, пропеченной и с сыром.

Генерал действительно собрался ловить рыбу. Удочки оказались в багажнике. Дорогие, с безынерционными катушками. К стене дома стояли прислоненными еще две. Эти, значит, у хозяина взяли — катушки старые, спиннинговые.

Генерал по-хозяйски огляделся, подошел к удочкам лесниковским, взял сначала одну, потом другую, осмотрел, попробовал тормозки и вращение, крючки под нос себе сунул, удовлетворенно хмыкнул. Потом отправился за дом, мне кивнул:

— Червей умеешь искать?

— Нет, — честно признался я.

И тут я заподозрил неладное. Лопатка саперная приржавелая была воткнута рядом с перегноем, за крапивой. Это вполне все естественно и нормально. Только слишком легко ориентировался генерал на этой территории. Вот он лично, без адъютантов, снял слой, отвалил тот, что поглубже, стал копаться в нем руками.

— Что смотришь? Вон у пенька баллон из-под «Байкала». Давай его сюда.

Я нагнулся за бутылкой этой пластмассовой. Баллон лежал этикеткой вниз. И это действительно был «Байкал». Был он тут раньше. А меня просто морочил.

Любитель-рыболов достал ножичек перочинный из кармана куртки и разрезал бутыль ближе к основанию. Туда я и начал складывать червей, красных, пахучих, шустрых. Нарыл их генерал много. На большую рыбалку.

Мы вышли на пятачок. Там порученцы занимались мясом и дровами.

Лодка перевернутая лежала метрах в ста, на мысу. Впечатление она производила основательное, как все здесь в доме. Я спросил про туалет. Генерал пальцем у виска покрутил и указал на ближайшие кустики.

Потом мы перевернули лодку, хозяин моей судьбы якорь проверил, хорошую такую железяку, с наваренными жалами. Весел не было, но шест имелся.

— Ты куда, брат? — окликнул меня генерал.

— Да в дом зайти. Когда еще угораздит. Наверное, со второго этажа красиво очень.

— Ты мало в окно в лаборатории своей смотрел?

— Там лес другой. Не нашего региона.

— Эмоциональное замечание. Только это все потом. После. В лодку иди и толкайся помалу. Я тебя догоню по бережку. И не балуй.

И тут я вдруг понял, что счастлив, кратковременно и неотвратимо. Я судьбу не стал искушать и, потихоньку перебирая шестом, стал удаляться от лесничества. Река здесь не делала поворота, а когда дошло до этого, метров через пятьсот, я просто заякорился. Не нужно искушать судьбу. Станция скрылась за деревьями. Но меня, наверное, отслеживали сейчас. Я просто лег на дно и стал смотреть в небо. Легкие осенние облачка неслись надо мной. Прохладно несколько на воде, но не в воде же. Некоторые и зимой ловят. Никогда не мог понять этой страсти. Так же как тотального и повального решения кроссвордов. Умственная мастурбация. Жизнь-то ведь укорачивается. Я лежал и вспоминал стихи Рене Шара, когда меня окликнула Судьба сегодняшнего дня.

— Спишь, бродяга? Давай причаливай. — Он еще какой-то рюкзачек с собой принес.

Генерал ловко и сильно отталкивался шестом. Мы шли недалеко от берега, погоды стояли чудесные, а там, на турбазе этой, порученцы дрова в уголь пережигали. Рыбы я не ловил с детства, а потому, когда мы заякорились возле какого-то омута и я стал готовить удилище, червя насаживать и краем глаза поглядывать на генерала, все внутри трепетало.

— Ты в проводку, а я в яму нацелюсь, — скомандовал генерал, — глубину проставь, чтобы поводок по дну тащился… ну, с Богом.

Потом мы с полчаса не разговаривали. Я думаю, генералу еще и яму эту прикормили. Что это такое было, я с трудом различал, но крупное. Поводки у него рвались, и сходы были. Он ворчал про отсутствие подсака. Мне везло меньше, и это была единственная рыба, которую я отчетливо различал, — окунь.

Руки мои были грязны и исколоты, меня заживо испепелял азарт, а командир вроде бы и не радовался ничему. Довольно равнодушно складывал на дно подъязков, как он мне объяснил, и плотву. У плотвы глаза были красными, потому, объяснил он, что жрет круглые сутки и потом никак не прокакается. Это из народных примет. Потом я осматривал весь его улов, и он его на ходу комментировал и классифицировал. На вопрос, будем мы уху варить или печь рыбу, посмотрел на меня значительно и с укором. Часа через два клев пропал так же внезапно, как и начался. Поплавки слегка подрагивали. Это их тревожил малек. Под осень им тут все должно кишеть, объяснил мне Борис Борисович. Так он наконец назвался.

— В чем сила, Дядя Ваня? — спросил он меня зачем-то.

— В киловаттах.

— Нет. Это мощность. И притом специфическая. Откуда берутся эти электроны, науке по сей день неизвестно. А все остальное — передергивание и профессорская демагогия. Про Бога не спрашиваю. Россия-то есть?

— Что это вы после плотвы — и на судьбы Родины?

— А все лежит на поверхности. Информация вся. Факты, предпосылки. Не нужно никаких спецслужб. Только вместо водки или рыбалки — думать, а это, поверь мне, одно и то же. Я имею в виду так называемое хобби. А есть рыбалка по строению души и стакан для того, чтобы не сойти с ума. Это разное. А все эти магазины с катушками и крючками из Норвегии — это от лукавого. Это все не нужно и вредно. Это избыточно. Как и водок сто сортов не нужно. Нужно примерно три, но хороших. Остальное — посредничество и дележ прибавочной стоимости.