Не успели мы с Гамигином, войдя в кафе, оглядеться по сторонам, как к нам сразу же подвалил здоровый широкоплечий парень с бритой головой, одетый в кожаные штаны и жилет, который не сходился у него на груди. Возможно, он намеренно выбрал для себя этот костюм, потому что грудь и живот его, от пупка до шеи, украшала татуировка, изображающая огромное распятие. Любопытным было то, что лицо распятого удивительно напоминало оплывшую физиономию бугая, который додумался отметить себя этим рисунком.

– Ему нельзя! – прокричал тип с крестом на груди, указав при этом своим срезанным подбородком на Гамигина. – Это заведение только для православных!

В грохоте, наполняющем зал, невозможно было разговаривать, кроме как крича друг на друга.

Я улыбнулся и по-дружески положил руку на потное плечо бугая.

– Знаешь, сегодня утром нам уже говорили об этом! – крикнул я ему в ухо. – И, как ни странно, мы все равно вошли!

– А! – Чуть отстранившись, бугай вперил в меня маслянистый взгляд своих выпученных глаз. – Так, значит, это ты Свастику уделал?!

– Точно! – продолжая улыбаться, кивнул я.

– А! – Бугай посмотрел по сторонам, словно ища кого-то.

– Ну так что? – спросил я. – Нам нужно предъявить еще какие-то более веские аргументы?

– А! – Бугай с крестом на груди махнул рукой в сторону бара.

Восприняв этот его жест как приглашение пройти, я с благодарностью похлопал вышибалу по плечу. Затем деликатным жестом я попросил бугая отодвинуться в сторону, что он и сделал без каких-либо возражений, только что-то неразборчиво буркнув себе под нос. Пропустив Гамигина вперед, я следом за ним начал пробираться к стойке бара сквозь тесную толпу, состоящую по большей части из людей, не вполне адекватно воспринимающих окружающую действительность.

Возле стойки бара было почти свободно – большинство посетителей кафе предпочитали потреблять спиртное вдогонку к виртуальным стимуляторам. Чтобы привлечь к себе внимание бармена в зеленом хирургическом костюме, отдыхающего у противоположного конца стойки, я требовательно постучал ладонью по столу. Не знаю, услышал ли бармен мой стук в кромешном грохоте, в котором тонули все остальные звуки, или же краем глаза заметил появление новых посетителей, однако, подцепив длинными пальцами два относительно чистых стакана, он не спеша повернулся в нашу сторону.

Неприятным сюрпризом оказалось то, что это был вовсе не тот престарелый хиппи, с которым мы разговаривали утром. Бармену было около тридцати, и внешне, если не обращать внимания на чудную одежду, он смахивал на менеджера какой-нибудь преуспевающей фирмы – такая же аккуратная прическа, холеное лицо и самодовольная ухмылка. Он не был похож ни на любителя психоделической музыки, ни на виртуального маньяка, поэтому при одном только взгляде на него возникал вопрос: что он здесь делает?

Подойдя к нам, бармен выставил на стойку два пустых стакана и вопросительно посмотрел на нас с Гамигином.

– Где любитель «Грейтфул Дэд»? – поинтересовался я.

Видимо, характеристика, которую я дал бармену, обслуживавшему стойку утром, была вполне исчерпывающей, потому что, не задавая никаких уточняющих вопросов, его коллега ответил коротко:

– Отдыхает.

Что ж, ничего необычного в этом не было.

Достав из кармана фотографию Соколовского, я положил ее перед барменом.

– Ты видел когда-нибудь этого человека?

– Нет, – ответил бармен, даже не взглянув на фотографию.

Понятно – никакой информации о клиентах.

– У нас с приятелем назначена здесь встреча, – сказал я, пряча фотографию Соколовского в карман. – Ты знаешь парня по имени…

– Налей-ка мне что-нибудь!

Не закончив начатую фразу, я удивленно глянул на перебившего меня Гамигина.

– Что именно? – спросил у черта бармен.

– На твой выбор, – безразлично махнул рукой Гамигин.

– А вам? – посмотрел на меня бармен.

– Водку с апельсиновым соком, – произнес я немного растерянно.

Взяв со стойки пустые стаканы, бармен отошел к батарее бутылок, выстроенной у него за спиной.

– Не нравится мне этот бармен, – посмотрев мне в глаза, сказал Гамигин.

– В каком смысле? – спросил я озадаченно.

– Он не похож на бармена.

Я посмотрел на прямую, как доска, спину бармена, готовившего для нас напитки. Признаться, мне он не казался подозрительным.

– В конце концов, Щепу нам сможет указать любой из завсегдатаев кафе, – заметил Гамигин.

– Прошу! – Бармен выставил на стойку перед нами два стакана. – Водка с апельсиновым соком, – он пододвинул ко мне стакан с содержимым ярко-оранжевого цвета. – А это – вам, – другой стакан, наполненный чем-то похожим по цвету на кофе с молоком, бармен переместил в сторону детектива Гамигина.

Черт приподнял стакан и осторожно понюхал то, что в нем находилось.

– Что это? – озадаченно спросил он у бармена.

– Наш фирменный кофейный коктейль, – с улыбкой ответил тот.

– Держи, – я кинул на стойку помятую пятидесятирублевую бумажку.

Бармен расправил банкноту, протянув ее между пальцами, положил на ладонь и выжидающе посмотрел на меня.

– Мало? – удивился я.

– У нас любая выпивка по тридцать рублей за порцию, – проинформировал меня бармен.

Я не стал спорить и кинул на стойку десятку.

Бармен положил десятку поверх полтинника и снова посмотрел на меня так, словно я все еще был ему что-то должен. Чего он ждал, догадаться было нетрудно, но я не собирался давать ему чаевые за два стакана отвратительного пойла, которое лично я не собирался употреблять внутрь.

Сообразив наконец, что чаевых ему не дождаться, бармен спрятал выручку в карман своих хирургических брюк.

– Вы хотели меня о чем-то спросить, – напомнил он, посмотрев на меня взглядом преданного сенбернара.

– Когда? – недоумевающе вытаращился на него я.

– Перед тем, как ваш спутник заказал выпивку.

– И что же я хотел узнать?

– Вы сказали, что ищете своего товарища.

– Ну да, конечно, – кивнул я. – Только я его уже нашел. Вон он отплясывает.

Я наугад ткнул пальцем куда-то в толпу танцующих остолопов. Бармен взглядом проследил за направлением моей руки, глаза его быстро забегали по лицам виртуальных маньяков.

– Что еще? – Сдвинув очки на кончик носа, я пристально посмотрел на бармена поверх оправы.

Бармен молча качнул головой из стороны в сторону и переместился к середине стойки.

– Ты был прав, – сказал я, обращаясь к Гамигину, – этот парень действительно не в меру любопытен.