— Послушай меня, девочка. Впереди у тебя будет еще много тяжелых дней и ночей, но ты должна помнить одно — теперь у тебя есть твой муж и он всегда будет рядом с тобой. Слушай зверей, они всегда чувствуют истину.

Мужчина поднялся на ноги легко и быстро, привычным движением руки накидывая на свои плечи тяжелый плащ, обернулся уже у дверей, чтобы бросить напоследок:

- И не доверяй людям. Теперь они знают, что Зверь не просто вымышленный герой страшных сказок, а что он реален как никогда. Они боятся, а страх толкает людей на страшные и необъяснимые поступки. Теперь ты видела это сама.

Я кивнула в ответ, пока не в состоянии даже просто пошевелиться.

Информации было слишком много!

И она была настолько яркой, и вместе с тем жуткой, что едва ли я смогла бы оправиться от всего этого даже за пару дней, прошептав хрипло и тихо только один вопрос, который вопросительным знаком повис в моей смятенной голове:

— Это вы рассказали Зверю о том, кто убил его отца?

— Твой дядя.

На мой ошарашенный взгляд, Черный лишь кивнул в ответ:

— Муки совести были настолько сильны, что он приходил на место, где убили Серого, думая, что от этого ему станет легче. Он не думал, что могут быть другие нам подобные, — Черный криво усмехнулся, чуть дернув плечом. — Думаю, ради того, чтобы понять, о чем именно говорит человек, раз за разом приходящий на могилу его отца, Зверь и согласился выучить человеческий язык.

И пусть Черный говорил это с улыбкой и приподнятыми бровями, я едва ли могла улыбнуться, поднимаясь вслед за ни на нетвердые ноги, чтоб проводить гостя, который, кажется, был частью нашей семьи, если мы могли бы назвать себя именно так.

Стоя в снегу под ярким солнцем, Черный все равно выглядел мрачно и устрашающе, когда обернулся ко мне, проговорив тихо, вкрадчиво, но глядя в мои глаза так, словно хотел, чтобы услышанное въелось в мой мозг навеки:

— Ты всегда сможешь найти меня в Черном лесу.

— Я не знаю дороги туда.

Мужчина улыбнулся своей хищной белозубой улыбкой, чуть дернув кончиком брови:

— Волки знают.

— …кажется, волки стали моими няньками, — пробормотала я, слыша, как рассмеялся Черный, уходя в лес, когда я выдохнула ему вдогонку, не надеясь на то, что он услышит.

Или просто боясь спросить это.

— Как Серый хотел назвать своего сына?..

Вот только невозможно остаться не услышанной теми, в чьих жилах течет звериная кровь.

Черный не обернулся, но мне показалось, что его широкие плечи застыли, словно этот вопрос застиг его врасплох и причинил боль.

Я не ожидала, что он ответит, уловив лишь единственную фразу, прежде чем колдун скрылся из виду, словно растворяясь на границе света и теней от вековых спящих великанов:

— Арьян. Дарованный Богами.

Черный ушел, волки продолжали мирно спать, а я никак не могла прийти в себя, стоя на морозе и глядя в глубину леса, пока в стуке моего сердца раздавалось имя, данное Зверю убитым отцом.

Арьян.

Нет, теперь он не был для меня Зверем. Не был монстром.

Он был моим мужем.

Моим Арьяном.

Созданием, дарованным Богами.

Я просто не понимала, как буду жить дальше, узнав все до мельчайших подробностей, на которые не рассчитывала, и которые по-прежнему пугали меня и водили в полный ужас.

Теперь я видела, что в молодости папа был совсем другим.

Возможно, спустя много лет он раскаялся и пожалел о том, что сделал. Но было уже поздно.

Своим поступком отец лишил семей двух детей, оставив их во мраке и страхе, наедине с собой и собственной беспомощностью, перед лицом злого Рока.

Перестала ли я любить от этого своего отца?

Нет. Не перестала.

Я по-прежнему оплакивала его и страдала, оттого, какой страшной и жесткой была его кончина.

Но сейчас я стала понимать и Арьяна, думая о том, что судьба связала нас узами боли и потерь, задолго до того, как мы встретились.

Но теперь мы были вместе!

Он вернулся до того, как зародились первые лучи солнца.

Было еще темно, и звезды цвели на небе, переливаясь сияющими осколками разрушенных вселенных, а он стоял на пороге — взъерошенный, влажный от пота, огромный и прекрасный, дыша тяжело и сипло, я сразу поняла, что он бежал, чтобы скорее вернуться.

Бежал ко мне.

Чтобы я не была одна.

Чтобы я не боялась без него.

Чтобы просто быть рядом и обнять крепко-крепко, я кинулась к нему через домик, чувствуя, как Арьян подхватил меня на лету, прижимая к своей большой горячей груди, где колотилось его чистое, отважное сердце.

Эта ночь была бесконечной в мыслях о том, что случилось с нашими отцами, и как эта кровавая жестокая цепочка объединила нас. И хотя я пообещала самой себе сдержаться, а все равно разрыдалась, стоило только в сотый раз подумать о том, через что пришлось ему пройти, что пережить и вынести! Но он не сломался, не опустил руки, не позволил себе стать похожим на людей с их грязными помыслами, ненавистью и ложью!

И оттого, как заколотилось его сердце от моих слез, а руки сгребли, пытаясь защитить даже от внутренней боли, я никак не могла успокоиться, и не могла выдавить из себя ни единого слова.

Просто рыдала, крепко обнимая за мощную шею и вдыхая аромат его тела, который за эти долгие, бесконечно страшные дни противостояния и недоверия, стал настолько родным, что олицетворял собой уют и любовь.

Любовь огромную, искреннюю, всепоглощающую.

Такую, какой мог любить только истинный Зверь!

Без оглядки на правила, условности и логику.

Без попытки сбежать от собственных чувств.

— Что с тобой, девочка?

Встревоженный и напряженный Арьян поспешно прошагал до лежанки, чтобы сесть на нее, усадив меня на коленях, и пытливо заглядывая в глаза, я знала, что сейчас он судорожно пытается разобраться в спутанном комке моих эмоций, которые вышли из-под контроля, зная заранее, что у него все получится, когда, всхлипнув, потянулась вперед, чтобы коснуться ладонями его лица.

Он застыл. Замер на полу вдохе, распахнув глаза.

Это было мое первое прикосновение к нему.

Первая попытка показать, что я чувствую, кончиками пальцев, прохладными ладонями, не произнося ни слова и захлебываясь от собственных эмоций.

Сначала я ненавидела его прикосновения. Молча терпела, сгорая от стыда и злобы.

Потом позволяла касаться себя, но отчаянно ждала, когда это прекратится.