Я расхохотался. Да когда же моя жизнь по такой разъебанной пизде пошла?! Где я так оступился, что теперь говно половником черпаю? Привалило, блядь, счастье!

— Слушай сюда, — я схватил ее за волосы, — мне плевать на тебя. Плевать на то, что у тебя в животе. Плевать, кто отец. Это не я. Поняла?

Тома только плакала. Я дернул, чтобы патлы затрещали.

— Поняла, спрашиваю?

— Да-ааа, — заикалась она.

— Я убью тебя, если испоганишь мне жизнь. Если к Дине сунешься. Я сгною в тюрьме тебя и твоих подельников. Советую исчезнуть и никогда, слышишь, никогда не появляться на моем пути. Иначе за себя не ручаюсь.

— Ты не можешь! Ты любишь меня!

— Пошла вон!

Я рухнул в кресло и схватился за голову. Это какой-то сюр! Не могу поверить, что это со мной происходит. Мне жену возвращать нужно, а тут такое. Сумасшедшая баба да по мою душу.

Я руками по лицу провел, сдирая с себя депрессивное бездействие. Сначала Дину вернуть нужно, потом с остальным разберусь. Мне вообще похер на Томкину беременность. На мою предполагаемое отцовство тоже. Я ничего не чувствовал, кроме страха потерять из-за этого жену. Все. Ничего способы разбеременеть есть. Разберемся.

Дине я больше не звонил, домой поехал. Мать сказала, что Матвей еще у нее. Вещи тоже были на месте. Подожду. Я заглянул в свой домашний фармацевтический холодильник: у меня здесь медикаменты кое-какие хранились, в основном рабочие, ничего запрещенного. Но были и транквилизаторы, антидепрессанты, даже наркотические препараты имелись. У меня двойное гражданство, в Чехии родился и учился, потом уже в Россию переехали. У меня имелась лицензия на покупку в Европе оригинальных лекарств и их составляющих и не было проблем с пересечением границы, поэтому помогал иногда клиентам. А они мне. Клиенты у меня разные: и чины, и звания.

Услышав щелчок замка, вышел в коридор, руки на груди сложил, схлестнулся взглядом с Диной. Она смотрела на меня сверкающими глазами. Гневными, яростными. Но вопреки сгустившемуся напряжению, невидимым флером, окутавшим изящную фигуру, нарочито спокойно достала телефон из сумки, нажала что-то и мне в лицо ткнула. Видео. Я лапаю Тому. Пиздец. Большой и толстый пиздец.

Дина

Мерзавец! Какой же подлец! Я бросила телефон на соседнее кресло и рванула прочь от клиники Савина. Моего мужа! Мужа, который мне изменяет! Все, теперь мы будем говорить по-другому. Это видео будет доказательством в суде! Теперь Евгений Борисович не сможет шантажировать меня сыном! Я разведусь с ним и забуду! Да, вообще не буду вспоминать! Пусть развлекается с любовницей на украденные у меня деньги!

Я резко остановилась на светофоре и в зеркало посмотрела. Даже не заметила, что плачу. Я так мучилась, так корила себя за слабость. Переживала, что предаю любящего человека. Я и сама любила этого мужчину! Мужчину, который предавал меня. Который не боялся быть пойманным, приглашая на корпоратив жену и любовницу. А я такая дура: ведь закрались подозрения после пьяной болтовни Томы, но Женя так грамотно запутал меня, что и думать об этом забыла. Да и как его подозревать? Он ведь любит. Ревнует. Переживает. А я неблагодарная: все отстраниться пыталась, личное пространство отвоевывала, независимой быть хотела. Не зря, значит. Видно, сердце недоброе чуяло. Одного только не пойму: зачем держался так за меня? Так искренне в любви заверял? Содержал нас с Матвеем? Почему не развелся, когда разлюбил? Когда другую встретил? Да даже, если это просто секс: признайся честно и иди на все четыре стороны! Был бы свободным в своих выборах.

Мужчины не любят перемен. Они за стабильность в большинстве своем. Но наш брак не назвать идеальным, проще без меня уж, нервов меньше. Претендовать на имущество я не собиралась, разве что машину свою забрать хотелось бы. А дети… Матвей не родной ему. Подавать на алименты не буду. Женя реально много для нас сделал, от дальнейшей ответственности освобожу его. И от себя тоже. Думаю, плакать не будет. Разве что на груди у Томочки или между ног у нее же.

Сволочь. Еще с утра мне было безумно стыдно перед ним за то, что подпустила к себе другого мужчину, будучи связанной брачными узами. А получалось, сам Женя касался меня, целовал, любовью занимался, даже хотел, чтобы ребенка родила — и все это после любовницы! Теми же губами он ласкал ее, так же шептал нежные слова, его член входил в нее так же, как и в меня. Фу! Стало тошно. Я сама поступила отвратительно: после ночи с Максом к мужу возвращаться не собиралась, независимо как дальше сложится с Барсовым. Как вернуться? Да и не принял бы Савин. А сейчас… Его роман с Томой в принципе поставил точку в нашей семейной жизни. Жирной черной кляксой измазал все хорошее, что между нами было. Все, мы с Женей закончились. Наш брак развалился. Больше я не чувствовала себя должной ему.

— Ты дома? Можно подняться? Поговорить нужно.

Я приехала к Насте. Кто как не лучшая подруга сможет понять, утешить и помочь.

— Ты что такая взвинченная? Все нормально?

— Нет, — я остановилась в гостиной, — мне Женя изменяет.

— В смысле? — ошарашенно проговорила она, вздрогнув всем телом. Я достала видео и ей показала. — Вот козел! — в сердцах воскликнула Настя. Ее действительно возмутило это. Меньшего от подруги и не ждала! Теперь, вероятно, будет говорить, что всегда знала, что мой муж подлец. Что именно поэтому не испытывала к нему приязни. Возможно, она права.

— Это еще не все. Я тоже изменила ему.

— Что?!

Я даже не знала, что ее шокировало больше.

— Так, пошли-ка на кухню, кофе с коньяком выпьем.

— Я за рулем.

— Я выпью за нас обеих. Мне нужно, — улыбнулась, но совсем невесело. — С кем у тебя роман?

Я вздохнула, пальцы нервно переплела, плечами неопределенно пожала:

— Я встретила отца Матвея.

— И ты молчала?!

— Знаешь, меня так колбасило последние несколько месяцев. Не до откровений было.

— Ну хоть сейчас скажешь, кто он?

Я задумалась. Она в любом случае узнает, когда мы с Максимом сойдемся. Если сойдемся. Есть ведь Матвей, и совсем не ясно, как эти двое примут друг друга. Как ко мне отнесутся, узнав о моей лжи. О моей тайне. Сын у меня еще мальчик совсем, а я мама, безусловно любимая для него. Будет сложно поначалу, но он поймет. А вот его отец… Макс порой категоричен и неумолимо жесток.

— Сейчас это не главное, — скажу, когда сама разберусь со скелетами в своем шкафу. — Мы с Женей вчера крупно поругались. Я узнала, что с деньгами агентства он меня кинул, прикинь?

— Да ладно! — она подлила в кофе еще коньяка. — Капец, как весело.

— Ага, — хмыкнула я. — Я провела ночь с другим мужчиной… Сегодня с Женей объясниться хотела, на работу поехала, а там… — я покачала головой, до сих пор не до конца уложив в голове факт его измены. — Знаешь, я так переживала, что в мыслях, — пальцы к вискам приложила, — допускала чувства к другому мужчине, а мой муж давно развлекается с другой.