— Например, гномы? — уловила я сходу мысль. — Да без проблем.

Уже имеющиеся сигналки реагировали только на тварей, а учитывая тот факт, что где-то бродит недоброжелатель, подобная мера предосторожности нам совсем не помешает. То, что гномы застали парней врасплох, им совсем не понравилось. Никто не любит чувствовать себя уязвимым.

— В общем, разбудите меня, — махнув рукой, Киран вышел из комнаты.

Натан и Веррон последовали за ним, на ходу обсуждая будущий стазисный ларь. Касьян ещё какое-то время сидел, сверля меня пристальным взглядом, словно пытаясь прочесть мысли.

— Не думай, что увильнула от вопросов, — заявил он наконец.

— Как и ты, — ответила я той же монетой. Командир состроил удивленную гримасу, мол, я открытая книга и ничего не скрываю. Ага, нашел дурочку. — Думаешь, я не заметила, как вы общаетесь с Верховным? При ребятах ещё стараетесь придерживаться субординации, но я услышала достаточно, чтобы понять, что это лишь видимость. Кто он тебе? Дядя? Друг семьи? Наставник?

— А почему уж тогда сразу не отец? — Касьян вздернул бровь, широко улыбаясь.

— Я имела честь быть представленной твоему батюшке, — сарказм сдержать и не пыталась. И дурак бы понял, что честь, на мой взгляд, сомнительная, а удовольствие от знакомства и мимо не пролетало. Всякий раз, когда я вспоминала эту «встречу», возникало чувство, словно в помоях искупалась. — Так что имею представление о том, как он выглядит. И это точно не Верховный.

На этих словах улыбка сошла с лица Касьяна, и что-то жуткое и странное появилось во взгляде.

— Что? — он быстро приблизился и навис надо мной, схватив за плечи. Мне даже не секунду показалась, что сейчас он меня встряхнет, чтобы услышать ответ, но нет. Сдержался. — О чем ты говоришь? Когда это ты успела познакомиться с моим отцом?

У меня внутри всё оборвалось, словно я спрыгнула с самой вершины горы. Ну зачем я это сказала? Вот ведь идиотка!

— Да какая разница? — попыталась увильнуть от неприятной темы, все ещё надеясь на успех.

Но я не почувствовала, что он удовлетворен моим ответом. Кас по-прежнему всматривался в моё лицо, как будто пытался что-то вспомнить.

— Когда ты с ним познакомилась? — в его голосе проскользнули рычащие нотки.

Я сделала шаг назад, спиной упершись в стену. Если он вздумает сократить и без того небольшое расстояние между нами, мне будет некуда деваться. Я в прямом смысле окажусь в ловушке, без возможности сбежать. Но я взяла себя в руки. Если Касьяну нужен этот разговор, кто я такая, чтобы запретить ему бередить воспоминания о событиях минувших лет? Вздернула подбородок, смело взглянула ему в глаза и равнодушным голосом поинтересовалась:

— А от кого бы я ещё узнала о твоей помолвке? Ни ты, ни Злата не посчитали меня достойной этой информации.

Кас молчал долгую минуту, переваривая услышанное. Лицо его было неестественно-бледным и застыло, будто окаменев. Если бы это было возможно, то я бы сказала, что он под действием стазиса, но нет. Касьян за мраморной маской скрывал злость. Он очень-очень сильно злился. Но почему?

— И ты поверила, — произнес он наконец голосом, полным укора.

Да как он смеет?! Одной короткой фразой ловко переложил всю вину за произошедшее на меня!

Это так задело, что, не желая того, я вспыхнула подобно фитилю у пороховой бочки.

— Я видела брачный договор с твоим именем и печатью рода, — заявила со злостью, которая копилась во мне все это время. Я толкнула Касьяна в грудь, заставляя отступить, потому что рядом с ним даже дышать было тяжело, а накатывающие эмоции накрывали с головой. — С самого начала ты знал, что мне нет места в твоей жизни, знал и все равно… — Разбил мне сердце! — Сделал мне предложение! Господи, да как я вообще могла в это поверить? Какая же я дура!

— Да, Ив, ты дура, — произнес он так, словно поставил диагноз. Неимоверным усилием воли я осталась на месте, не набросившись на него с кулаками. — Потому что свалила на свою практику, оставив жалкую записку и даже не пожелав меня выслушать! Если бы ты…

Ну конечно, во всем виновата я! Не желая выяснять, в чем же я там виновата, по его мнению, нагло перебила:

— А нужно было умолять тебя бросить невесту и выбрать меня, — злая ирония сочилась из вскрывшейся душевной раны, — так, что ли? Отказаться от рода, статуса, наследства?

Кас схватил меня за плечи и таки встряхнул.

— Я отказался от рода, — выплюнул он, — от статуса, — усмехнулся мне прямо в лицо, — от наследства. Даже от возможности стать Хранителем! Потому что выбрал тебя! С первого дня нашего знакомства я всегда выбирал только тебя!

— Ты врешь, — заявила я громко, пытаясь скинуть его руки, вот только Кас сжал меня ещё крепче, не выпуская. Он так прижал меня к себе, что приходилось вставать на носочки, чтобы смотреть ему в глаза, а не в шею.

— Это ты не желаешь меня слушать! — не остался он в долгу. — И просто не хочешь признать свою ошибку!

— Мою ошибку? — я задохнулась от возмущения, жалея, что не являюсь стихийником. — Вы мне лгали! И ты, и Злата, а ошибку должна признать я? — В крайней степени бешенства я толкнула его так сильно, что он не просто отступил, а едва не упал, зацепившись за угол сундука. — Больше тебе ничего не надо? Может, покаяться?

— Было бы неплохо, — холодно процедил он. — Ты не дала мне ни единого шанса объясниться. Даже бросила меня через злосчастную записку. И я не врал, когда сказал, что ради тебя отказался от всего. Думаешь, как я попал сюда? — он раскинул руки в стороны. — А теперь живи с этим, гордячка Маркес.

И не сказав больше ни слова, развернулся и вышел из комнаты, хлопнув дверью так, что от косяков посыпалась какая-то крошка.

Глаза в тот же момент наполнились слезами, а ладони сжались в кулаки. Меня трясло от переполняющей душу злости так сильно, что хотелось что-нибудь разбить. И я разбила.

Даже не поняла, что схватила в горячке. В чувство меня привел звон разбившегося стекла. Кажется, я задолжала Натану кружку.

Неожиданная ссора с Касьяном так меня раздраконила, что я ещё долго не могла успокоиться: мерила шагами комнату. Три шага в одну сторону — взглядом нахожу свежую царапинку на двери, поворот, три в другую — колени упираются в табурет, торчащий из-под стола. В какой-то момент пришлось остановиться — от постоянных поворотов закружилась голова. Или это потому, что я так плотно обхватила себя руками, что дышать стало трудно?

Меня переполняли сильнейшие эмоции и противоречивые мысли, о которых я предпочитала до этого момента не вспоминать. Но разве такая горечь проходит бесследно? Разве ответ на вопрос «за что?» получен? Разве я простила себя за импульсивность? А сегодня? Что это вообще было? Тьма тебя задери, Касьян!

Впервые с того самого дня я усомнилась в собственных решениях. Я ведь действительно оборвала все контакты, не позволив Касьяну хоть как-то со мной связаться. Узнать о предстоящей свадьбе любимого с другой, более подходящей девушкой, было больно. После беседы с его снисходительным к нищей сиротке отцом я чувствовала себя униженной, но не сломленной. Не знаю, какие боги дали мне сил с достоинством пройти это испытание, но я справилась. Ни разу не опустила сухих глаз, не позволила боли, пронизывающей сердце, вырваться наружу, не подала виду, что от каждого произнесенного мужчиной слова меня тошнит. Но я точно знала, что, если посмотрю в глаза Касьяну, услышу от него оправдания или, хуже того, предложение стать любовницей женатого мужчины, уже не оправлюсь, развалюсь на бессмысленные куски, ибо потеряю стержень.