— Вряд ли.

— Когда я с ним разговаривал, голос у него был… ну просто совсем другой.

— Когда это было?

— Вчера вечером. Я ему рассказал все, что нам удалось разузнать. — Баролли склонил голову набок. — Так ты поэтому сюда приехала?

— Да, надо все проверить, сопоставить…

— Вообще-то, я не понимаю, какая тут связь с твоим делом.

— А Ленгтон думает, что есть?

— Похоже, да, поэтому он и звонил.

— Тебе не кажется, что это как-то связано с нападением на него?

Баролли покачал головой:

— Нет… ну, разве что парень тоже был черный… Только пока у нас нет причины считать, что он имеет отношение к убийству Карли Энн Норт.

Анна пила кофе и думала, что говорить надо очень осторожно. Больше всего она боялась, что Баролли что-то заподозрит и позвонит Ленгтону.

— А тот парень, убийца Карли Энн Норт, которого ты задержал?.. — осторожно начала она.

— Идрис Красиник? Он что, имеет отношение к этой нашей отрубленной ноге? Вряд ли, мы не ищем среди нелегальных иммигрантов. Наш-то родился в Брэдфорде — если только это он, а мы все думаем, что так и есть.

— А что он за человек?

— Кто?

— Красиник.

Баролли глубоко вздохнул:

— Да чокнутый сукин сын, вообще-то. Мы не знаем, настоящее это его имя или нет, потому что у него все документы поддельные, но в убийстве он признался. Да и как тут не признаешься? Его же взяли прямо с ножом в руке, когда он голову этой девке отпиливал. Я тебе точно говорю — весь мир с ума сходит.

— Он ведь в Уэйкфилде, правильно?

— Да, получил пятнадцать, но его, скорее всего, депортируют, стоит только взглянуть на его липовые документы — просто смех один. Мы о нем только и знаем, что он предположительно сомалиец, но даже и это под вопросом. Он взял все на себя, но с ним были еще два человека. Сначала он называл нам их имена, потом отказался, сказал, что все наврал. Мы, правда, пошли по его наводке — чем это закончилось, ты и сама знаешь. Так что если даже имена липовые, то адрес верный, иначе с Джимми ничего бы не случилось. Значит, кто-то связался с Красиником, уже когда его повязали. Как это — он ничего не знает? Врет, подлец!

— А ты знаешь, что в тюрьме убили заключенного?

— Да, знаю, и сделал это еще один Красиник, может, они взяли чью-то фамилию и теперь оба ею пользуются.

— А Каморра? Знаешь что-нибудь о Каморре?

Баролли покачал головой:

— Нет. Джимми спрашивал меня, но я никогда о нем не слышал. — Он вздохнул. — Я знаю, ему сейчас хочется рвать и метать. Он чуть не умер, а эти сволочи, как крысы, шмыг куда-то в нору и сидят себе. Я попробовал их разыскать, только у меня ничего не вышло, зашел в тупик.

Анна видела перед собой его полное круглое лицо с бусинками пота на лбу.

— Худо тебе, да?

— Ну, не так, как ему, конечно, но я же тебе говорил — после того случая я ушел в отпуск на две недели, так мне было хреново. Он отличный человек, таких поискать. Мне и правда было не по себе оттого, что он не стал со мной работать. — Баролли снова вздохнул и сменил тему: — А двое детей… Вы нашли ее сожителя?

— Нет.

— Писали об этом много, только, я же говорил, у них должно быть что-то вроде сети, чтобы быстро прятаться по норам, если что.

— С двумя детьми особо не попрячешься.

Баролли кивнул:

— В свинарнике тела еще ищут?

— Надеюсь, ищут. Там все разрушено, но вокруг куча всяких сараев, так что, может, они еще и не закончили.

— Свиньи все съедят.

Анна взяла свой портфель, радостного и так было мало, и Баролли только добавил тоски этим разговором.

— Ну, спасибо, что нашел время поговорить.

— Это тебе спасибо. Слушай, помоги мне. Замолви там за меня словечко, а? Здесь все скоро закончится, и если… В общем, на твое усмотрение.

Она похлопала его по руке:

— Хорошо, помогу. Но ты никому не говори, что я здесь была, — ты ведь знаешь Ленгтона. Подумает еще, что я держу его под контролем.

Баролли склонил голову набок:

— А может, и правда держишь?

— Просто пытаюсь связать все воедино.

Он пристально смотрел на нее своими темными глазами:

— У него все в порядке?

— Да. Я же сказала, он идет на поправку, просто иногда еще болит.

— У кого не болит? — тихо сказал Баролли.

Далее Анна отправилась в тюрьму Уэйкфилда, где у нее должна была состояться встреча с Идрисом Красиником. Чтобы получилось быстрее, она поехала на поезде, а не на машине. Усевшись за свободный столик, она набрала номер комнаты своей следственной бригады и сказала, что ходила к врачу и он прописал ей антибиотики. На проводе оказался Гарри Блант. Она поинтересовалась, какие у них новости, и он ответил, что пока они не нашли ни Сикерта, ни детей. Не могут они разыскать и Каморру, хотя стараются изо всех сил.

— Подожди-ка… — вдруг сказал он и через некоторое время продолжил: — Слушай, ты не поверишь! Судмедэксперты уже собирались уезжать и в самый последний момент нашли еще останки!

— Дети? — тут же вырвалось у Анны.

В трубке был глухо слышен голос говорившего с кем-то Гарри — он, наверное, прикрывал трубку рукой.

— Алло! — произнесла Анна.

— Анна? — ответил Ленгтон.

— Да, это я.

— Заболела?

— Так, горло болит. Завтра буду.

— Лечись сколько нужно, — сказал он.

— Что случилось?

Ленгтон ответил, что из-под курятника выкопали часть скелета.

— Конечно, там везде искали, но на участке полный бардак. Этот придурок-хозяин все время слонялся рядом и ныл, чтобы ему сделали еще лучше, чем было раньше, чуть ли не перестраивать эту халупу заставлял! Ну, они отодрали от пола несколько досок, и нате вам — лежит себе под толстым слоем навоза. Похоже, это взрослый человек, а не ребенок, слава богу.

— Сикерт? — спросила она.

— Не знаю. Скажут точно, когда отправят в лабораторию, но это просто какой-то кошмар.

— Я постараюсь вернуться к работе как можно скорее.

— Хорошо, — ответил Ленгтон и положил трубку.

Анна смотрела в окно, когда к ней подошел официант.

— Желаете пообедать? — спросил он, убирая со стола несвежую бумажную салфетку.

— Нет. Принесите кофе, пожалуйста.

— У нас обеденная зона первого класса. Буфет и бар в следующих вагонах, — пояснил он, убирая салфетку со столика напротив.