и едва заметно, но что-то подсказало мне, что этот простой наклон головы будет стоить многих официальных клятв в стиле: «господин фер Скичира, вы обязаны знать, что отныне у вас имеются должники среди вистар нашего семейства», и так далее.

Осознав, что дышу через раз, я склонил голову в ответном поклоне.

— Я могу быть свободен?

Оказалось, это произнесли мои собственные губы, немного чужеродные, ужасно пересохшие и почти онемевшие. Однако ответила вдруг не Аширна, а Чинанда, безвольно болтавшаяся в её захвате.

— Клянусь Двоепервой, ублюдок… тебе это так не сойдёт…

Я не успел ни напугаться, ни ответить. Потому что бывшая любовница покойного Нурсета фер вис Фиитчи вдруг выдала сестре такой пинок в живот, что ту стошнило на ковёр.

— О, дрянь, поверь, тебе тоже, — она оскалилась и плюнула Чинанде на спину.

Ноги понесли меня к выходу. Не то, чтобы понесли… я видел дождевых червей, двигающихся быстрее меня в тот миг, но всё же.

Вдоль окон и расшитых портьер, не сводя взгляда с сцепившихся самок… пробираясь через боязливо расступавшихся вистар… бочком и приставным шагом я направился к дверям, через которые и вошёл в гостиную бесконечным часом ранее.

Провожаемый двумя десятками испуганных, недоверчивых, брезгливых и даже ненавидящих взглядов, выскользнул за порог, прикрыл створку и только тогда выпустил из лёгких скопившийся воздух.

Холл был наполнен прислугой и бойцами, усиленно делавшими вид, что происходящее в зале собраний их совершенно не касается. Подступив к нужному шкурохранителю, я с улыбкой протянул руки. Тот недовольно зарычал, но вложил в мои ладони «Молот», кассету, нож и кастет.

Поблагодарив кивком, я рассовал арсенал по положенным местам, и без оглядки зашагал к входным дверям.

Да, как и предполагалось, дело оказалось совсем несложным. Впрочем, если строить на блефе всю свою работу, рано или поздно мне основательно переломают рёбра…

Спускаясь по бесконечным ступеням крыльца к «Барру» (сейчас рабочая малышка Сапфир была едва заметна среди скопления дорогущих фаэтонов, на которых прибыла родня Чинанды и Аширны), я в который раз задумался, до чего же эти чу-ха интересный народец…

Атакуют, даже когда справедливо загнаны в угол. Обвиняют в воровстве, когда крадут сами, причём в ужасающих объёмах. Яростно стыдят за хамство и грубость, первыми наступив на хвост и услышав в свой адрес хотя бы намёк на упрёк. Ругаются на замусоренные улицы, сами позволяя детёнышам засирать проспекты Юдайна-Сити обёртками, бутылками и объедками. Поносят смирпов за недостаток комфорта в кварталах, первыми увиливая от уплаты обязательных гнездовых сборов…

Закрывшись в фаэтоне, я откинулся на спинку и прикрыл глаза.

Как ни крути, а было нервно, даже пальцы подрагивали.

Однако же — теперь домой, к Ч’айе, моему странному цветку!

Выезжая с территории вис Фиитчи, я хотел было оставить бриллиантовый пропуск в воротной консоли, но всё же решил забрать на память. Попетляв вокруг особняка и убедившись, что на хвосте не болтается ни одного паразита, я направил «Барру» к выезду из Тинкернальта. Если за мной и приглядывали, то делали это до безобразия чисто и профессионально…

Зелёные лужайки, не самые высотные постройки и отдраенные тротуары оставались за спиной, уступая место скоростным коридорам над деловыми районами. Вместе с картинкой за окнами фаэтона менялось и моё настроение, от напряжённо-скованного переходя к осознанию чистой победы.

Несмотря на жуткую измотанность, я всё острее ощущал себя счастливым! В какой-то момент даже начал напевать, невнятно и немелодично, явно пытаясь повторить странный мотив из головы.

Что бы ни говорила Ч’айя… как бы ни реагировала на воспоминания минувшей ночи… я всё же сбросил оковы мучительного воздержания, осуществив мечту долгих семи лет! На счетах покоился внушительный взнос за блестяще проделанную работу, способный помочь мне почти рассчитаться с долгами перед Аммой фер Скичирой!

Меня умело прикрывал от неприятностей сам Песчаный Карп (с огромной вероятностью, ибо кто же ещё?)! Магда отцепилась с допросами, получив очередной кусок мяса и убравшись восвояси! Нискирич и не думал совать нос в дела пасынка, одновременно почти не втягивая в разборки «Детей заполночи»! Да, ещё оставался обещанный разговор с Моноспектральной Чапати, но его я собирался откладывать как можно дольше…

Оставляя за кормой узкий пограничный мыс между Уроборосом и Пиркивеллем, я улыбался, напевал и даже раскачивался в неудобном кресле, будто подтанцовывая.

Пожалуй, если бы в тот солнечный момент мне открылось, что произойдёт дальше, радость была бы не столь яркой…

Глава 10

ТАК ВАЖНО МЕНЯ БРОСИТЬ?

Начало уличного шествия я заметил на подъезде к Бонжуру, ещё на спуске с Тысячи Дорог. Даже когда силовые коридоры закончились и фаэтон пришлось опустить на колёса, с высоты сложнейшей развязки пёстрая змея празднующих просматривалась весьма хорошо.

Шумная, костюмированная и потрясающая надувными фигурами толпа плыла на запад, на каждом перекрёстке пополняясь сотнями новых гуляк. Чу-ха вообще не дураки до одури поорать и напиться на регулярных уличных фестивалях, а уж на таком-то, как Канамара-ац’ри…

Стараясь не вырываться из плотного потока окружавших меня гендо и фаэтонов, я рассматривал огромные надувные и свето-струнные пенисы, покачивающиеся и мерцающие над шествием — символы Каменного Плодородия. Прикинул дальнейший путь и возможные препоны, беззлобно выругался… растущий фестиваль медленно катился к площади Канамару, что значило — через весь Бонжур.

Я мысленно перекроил маршрут возвращения, а яростно засигналивший «Барру» Сапфир сместился к вспомогательной эстакаде. Нырнул на стартовую, подпрыгнул в подвернувшуюся силовуху. Гуляния вынуждали брать южнее с последующим виражом в сторону Виривага-Ню, иначе мне на родные улицы транспорт было не приткнуть.

Внизу шумели, дули в трубы, барабанили и веселились так, что я даже сбросил скорость. Покосился вниз, на пёструю тысячеглавую реку, над которой колыхались трёхметровые члены, и невольно улыбнулся.

Праздник плодородия всегда казался мне забавным. И весьма неприличным, к слову. Но если в прошлые годы я сознательно (и по понятным причинам) его избегал, то после недавней ночи… Интересно, намекнуть Ч’айе о торжественной дате, или всё же поостеречься?

Я снова улыбнулся, едва не поцеловав бампером парящий впереди фаэтон.

В толпе, закутавшись в специальные ритуальные полотна, то здесь, то там предавались плотским утехам; на обочинах процессии спешно возводились лёгкие матерчатые палатки, где любая парочка (а иногда и целая группа) могла за малую плату принести символическую жертву Каменному Плодородию Тиама.

Я вернул внимание силовому коридору.

Да уж (Благодетельная Когане Но свидетельница!), в этом прекрасном мире все постоянно друг друга дрючат… Шири-Кегарета — свою доверчивую казоку; Нискирич — отборных дорогих онсэн и вражеских хетто; вистар — рабов и родственников; дворовая шпана — покорных двухрупиевых кукуга из уютных домов; Аширна — свояка