Не к чему стремиться. Мне все пресно. Скучно и неинтересно. Признаться, вся эта заварушка с флешкой меня встряхнула.

– Вы тоже переживаете за ее пропажу? До сих пор ищите?

– Да плевать мне уже на эту пропажу. На ней только процентов тридцать того, кого и за что можно посадить. Это капля в море. Но наблюдать за тем, как пыжатся окружающие в поисках флешки, то еще удовольствие.

– Удовольствие? Разве не ваш человек был на Люсиной даче? И его, между прочим, убили. Вам его не жалко?

– Убили все-таки? Ну, я так и думал. Какая жалость. Хотя нет, мне ни капельки не жалко. А скажи мне, пожалуйста, почему его вдруг убили в компании, как оказалось, парочки ментов? – и все он, блин, знает, гад.

– Потому что он хотел убить нас, когда мы вошли в дом.

– Ну, скумекала уже? Я должен жалеть убийцу? Нет, зайчик, это так не работает. Взрослые дяди знают на что идут. И приказа, кого-то убивать, лично я не давал. За озвученную сумму, мне должны были вернуть флешку. Инициатива, как видишь, наказуема. Так что, да, от всей этой заварушки я испытывал удовольствие. Но оно прошло быстро, как только я осознал, что флешку, вероятнее всего, никто не найдет. Этот алкаш мог деть ее куда угодно. И тут появляешься ты. Эксклюзивный случай, – перевожу взгляд на ладонь. По-прежнему линия жизни длинная. – Что ты все на руку смотришь? Там какой-то чип?

– Смотрю на линию жизни, не укоротилась ли. Когда ехала сюда специально посмотрела. Была длинная.

– А сейчас?

– Такая же. Странно, учитывая, что вы меня убьете.

– С чего ты решила, что я тебя убью?

– Ну не вы, так ваши люди. Какая разница?

– Да не будет никто тебя убивать. Расслабься. Вернешься к своему майору целой и невредимой.

– Просто так отпустите? – кажется, у меня от шока открылся рот.

– Конечно, не просто так. Сначала надо хорошо тебя отметелить, чтобы ты запомнила, что старших надо слушаться. И если тебе твой мент сказал, что вы все заканчиваете и выбрал тебя, а не возможное обеление своей майорской задницы и будущую карьеру, значит ты должна это, как минимум, оценить и послушаться, а не садиться в машину к возможному исчадью ада, коим твой мухомор меня считает.

Несколько секунд на осмысление сказанное Кротовым. Мимолетная радость от того, что убивать меня никто не будет и Даниил оказался не таким, каким его считает Неповторимый, и тут же откат, когда я осознаю, что мухором я звала Федора только при личной встрече в моем временном жилье. А значит… в квартире как-то оказалась прослушка. Гад! И… о Боже, какой позор.

– Я уже было подумала, что вы хороший. А вы… фу!

– Да расслабься, не слушал я, как вы трахались. Сделал перекур на пять минут. Я визуал, на черта мне ваши охи вздохи? – прикладываю руки к горящим щекам в ответ на его очередную издевку.

– Как давно стоит прослушка?

– С тех пор, как ты получила коробку с платьем. Там есть второе дно. Не переживай, не камера же.

– Ну и зачем меня к вам привезли?

– Затем, чтобы проверить, как ты уяснила, что тебе говорят старшие и избить.

– Избить?!

– Конечно. За то, что села в машину. Сиди жди. Двадцать ударов и тебя отвезут домой. Я пошел за плетью.

Поди разбери придуривается или нет. И что самое странное, мне уже абсолютно не страшно. Все-таки интуиция меня не подвела. Кротов, может, и гад, нет, без может, но не плохой гад.

Откидываюсь на спинку дивана и в этот момент в кабинет возвращается Даниил. Без плети, но с конвертом в руках. Садится за рабочий стол и начинается что-то писать на бумаге с сосредоточенным лицом. Встает из-за стола и возвращается ко мне на диван. Сворачивает лист бумаги и кладет его в конверт. А затем достает из кармана штучку… флешку и закидывает ее все в тот же конверт.

– Передай своему мухомору. На флешке ровно столько информации, сколько на потерянной. И когда вернешься в квартиру, скажи, что тебя в машину усадили, а не сама. Это будет нашим маленьким секретом.

– Вы шутите? – это ведь не сон, я точно ощущаю в руке конверт. Но ведь так не бывает.

– Нет.

– Я не понимаю, зачем это вам?

– Флешка все равно просрана. Когда-нибудь кто-нибудь ее найдет. Почему не передать ее тебе? Обелишь имя своего мухомора, вернешься к обычной жизни.

– Вы такой благородный?

– Нет, конечно, – чуть ли не прыскает от смеха.

– Тогда почему вы отдаете мне флешку? Я все равно не понимаю.

– Потому что мухомор твоей из ментуры. Так и вижу, как он взбесится, что ты принесешь то, что он не смог. Всегда обожал утирать нос поганых ментам.

– Федор не поганый.

– Согласен, он честный. Это редкость. Вот поэтому я проявляю благородство, – указывает взглядом на конверт. – Но он все равно мент. А я их терпеть не могу. Не вижу радости во взгляде.

– Я не могу поверить в то, что там действительно та самая информация. Слишком сказочно.

– Ммм… как приятно знать, что я прынц.

– И все же. Вы не врете?

– Конечно, вру. Все врут. И я не исключение. Но сейчас я вполне серьезен. Мне приятно твое общество, в какой-то мере я тебе даже благодарен, пусть останется тайной за что, но у меня, Елизавета Евгеньевна, похороны. Надо еще привести себя в подобающий вид. Да и тебе нужно поторопиться, нельзя заставлять нервничать больного человека.

Вот так просто опустит? Серьезно? Может, это все-таки розыгрыш? Или какую-нибудь гадость написал в письме. Дойдя до выхода, я все же решаюсь на очередной вопрос:

– А в письме нет ничего плохого?

– Ни одного мата. Не переживай.

– А… еще можно вопрос?

– Можно даже два. И на сегодня разойдемся.

– Все думают, что вы жену любили, а вы…

– Люди думают так, как этого хочу я. Оставим это секретом? Или я скажу твоему деду, что ты не только влюбилась в мою задницу, но и то, что мы трахнулись.

– Я не влюбилась в вашу попу.

– Да ладно? У меня в кабинете зеркало, в котором я каждый раз наблюдал, как ты пялишься