Вообще-то поцелуй мог продлиться намного дольше, если бы не вмешательство улыбающейся стюардессы, заявившей, что мы обязаны пристегнуться, так как самолет вот-вот взлетит. Мы нехотя разомкнули объятия и пристегнулись.

Дженни положила голову мне на плечо, а я улыбнулся и сказал:

— Надеюсь, полет не слишком затянется. Я уверен, что в Брисбоне есть отличные гостиницы, с двухместными номерами и с кроватями кингсайз…

Дженни, отстранившись, фыркнула и ткнула меня кулачком в плечо.

— О чем ты думаешь? Нам нужно срочно определить местонахождение Ферзя.

— А чего его определять? Вот он, Ферзь, сидит рядом со мной.

Дженни покачала головой.

— Я серьезно.

Я кивнул.

— Понятно. Ну что ж, прилетим в Австралию, возьмем двухместный номер в хорошей гостинице…

— Толя, — предупреждающе сказала Дженни, но в ее голосе я услышал смешок.

— …и проведем сеанс определения, — невозмутимо закончил я фразу.

— Ты неисправим, — вздохнула Дженни.

— О да, — подтвердил я. — Исправить меня не удавалось еще никому,

Дженни задумчиво посмотрела на меня и медленно проговорила:

— Да неужели?

Я улыбнулся.

Капитан самолета предупредил нас, что курить во время взлета запрещается, что также нужно воздержаться от применения электроники, типа сотовых телефонов, ноутбуков и компакт-дисков плееров, так как их излучения могут повлиять на электронику бортовых систем.

— Интересно, — произнес я задумчиво. — А почему он ничего не сказал по поводу магии?

Дженни засмеялась.

Мы уже час находились в воздухе, когда я внезапно понял: что-то пошло не так. Дженни нахмурилась и заозиралась — она тоже почувствовала смутную угрозу. Самолет тряхнуло.

Впереди вскрикнул ребенок, я услышал женский голос, его успокаивающий. Зажглись надписи «Не курить» и «Пристегнуть ремни». Стюардессы спокойно, но все-таки довольно быстро засновали туда-сюда, и я понял, что происходит что-то экстраординарное. Я встал с кресла.

— Ты куда? — спросила Дженни.

— Сейчас приду, — бросил я не оборачиваясь.

Я прошел уже почти полсалона, когда прямо передо мной появилась стюардесса, загородив проход. На ее груди висела табличка, уведомляющая всех, что ее имя — Сьюзан.

— Сэр, пожалуйста, вернитесь на свое место и пристегнитесь.

Сказано спокойно и сухо. Я не стал тратить время, только чуть коснулся ее руки, и Сьюзан посторонилась, освобождая проход. В бизнес-классе люди волновались намного больше, чем в экономическом, Седовласые джентльмены громко вопрошали, что происходит. Молоденький стюард пытался объяснить, что ничего страшного не случилось, что это всего лишь турбулентные потоки, что скоро все будет хорошо, но джентльмены не успокаивались, требуя более детальных объяснений и грозя подать в суд на авиакомпанию.

Пока я пробирался по бизнес-классу, мне очень надоели все эти вопли, поэтому я быстро всех усыпил, включая и молодого стюарда, который, как и Сьюзан, попытался меня остановить. Я приближался к кабине пилотов, когда самолет тряхнуло так, что на мгновение все почувствовали состояние невесомости. Сзади раздались испуганные крики. Я распахнул дверцу…

Впереди бурлила стена облаков. Именно стена, просветов нет ни внизу, ни вверху, ни справа, ни слева. По сути, облака представляли собой одну тучу, огромную, грозовую, клубящуюся зелеными переливами. Внутри нее плясали молнии, вспыхивающие каждую секунду, высвечивая ломаные рисунки.

Пилоты громко кричали, во всем этом гаме я сумел разобрать только отдельные фразы: «Поднимайся! Срочно вверх!», «Слышит нас кто-нибудь?», «Да что же это такое?!»

Подниматься бесполезно — я видел, что туча гигантская и движется на нас с огромной скоростью, пилот просто не смог бы поднять самолет на достаточную высоту, чтобы избежать встречи с нею. Спускаться вниз тоже нет смысла — я не видел нижний край тучи, но не сомневался, что он далеко, очень далеко внизу.

Это ловушка. Причем не природная. На нас надвигался искусственно созданный грозовой фронт. И его могло создать только одно существо на планете — Белый Ферзь. Но откуда у него столько сил? Даже мне, с моими ресурсами, сотворить подобное было бы чертовски сложно… Хотя нет… Попросту невозможно… Откуда же у него столько сил?..

Оценив мощь созданного Белым урагана, я понял, что в данном случае мы бессильны. Это ловушка, предназначенная для нас с Дженни. Что бы мы ни сделали, она захлопнется.

Я развернулся и спокойно отправился обратно в экономический класс. Проходя мимо спящих джентльменов, я чуть не упал от очередного толчка, еле сумев сохранить равновесие. Зайдя в визжащий от ужаса салон, я подошел к Дженни. Она сидела, спокойно глядя в иллюминатор.

— Впереди гроза, созданная Белым, — сообщил я.

— Я вижу, — спокойно сказала она, по-прежнему глядя в иллюминатор. — Километров двадцать в высоту и километров тридцать в ширину. Забавно, он выбрал очень странную конфигурацию… Обычный невод…

Я уселся рядом со своей Королевой. Невыразимая апатия овладела мною, мне не хотелось ни суетиться, ни искать спасения. Тем более что спасения все равно нет. Я повернулся к Дженни и сказал:

— Я надеюсь, ты понимаешь, что, когда самолет попадет в эту тучу, все здесь погибнут, включая и нас?

Дженни оторвалась от иллюминатора и посмотрела мне в глаза.

— Да, понимаю, — медленно произнесла она. Потом снова отвернулась.

— Почему он выбрал форму невода?.. — услышал я ее рассеянный голос, но ответить не успел.

Через мгновение мы влетели в объятия тучи, и последним, что я увидел, была темная пустота, стремительно пронесшаяся по салону ко мне и Дженни…

Он сидел на троне и старательно пытался сдержать зевоту. Золотые тронные львы тоже явно умирали от скуки. Он гладил их по металлическим гривам, глядя на огромный, богато украшенный руками искусных мастеров, зал: колонны снизу доверху инкрустированы серебром, пол выложен черно-белым мрамором с вкраплениями гигантских алмазов, вдоль всего зала расставлены огромные сундуки с серебром и золотом, с подарками от просителей.

Скучно. Он думал о том, что Ему еще предстоит изречь три тысячи притчей и пять тысяч песен о свойствах всех растений, птиц и животных, Он думал обо всех судах, которые должен провести. И, рассматривая перстень у себя на пальце, Он думал о Белых, которые могут вскоре появиться в Его царстве.

В зал вошел слуга и, склонив голову, приблизился к трону. Не поднимая глаз, слуга в который раз стал завывать:

— О, мудрейший из мудрейших, знающий устройство мира, начало, конец и середину времен, и все сокровенное и явное!

Он зевнул. Все равно слуга не видит.