Нарушения экспрессивной речи при эфферентной моторной афазии достаточно хорошо описаны, в то время как работ, посвященных импрессивной речи этих больных, мало. В течение длительного времени неврологи считали, что понимание речи у больных с этой формой моторной афазии в любых ее вариантах остается сохранным. Лишь некоторые авторы указывали, что в этих случаях можно наблюдать отчетливые затруднения в понимании сложных грамматических конструкций, требующих промежуточных трансформаций, а следовательно, опирающихся на участие внутренней речи.

Систематические исследования особенностей нарушения понимания речи при всех указанных выше формах афазии отсутствовали. А. Р. Лурия выделил два основных фактора, с учетом которых должны проводиться исследования нарушения процессов декодирования речевых сообщений при афазии Брока:

• снижение активности и нарушение сложных форм программирования, регуляции и контроля, характерное для психической деятельности этих больных;

• нарушение синтагматической основы речевой коммуникации.

1. Известно, что поражения передних отделов левого полушария мозга в большей или меньшей степени могут протекать на фоне общего снижения активности больного и нарушения сложных форм программирования, регуляции и контроля речевой деятельности [Лурия, 1962]. Этот факт отражается в том, что в активной речи больного преобладают наиболее простые формы (эхолалии и т. п.), что больной легко может отвечать на вопросы типа (13), которые однозначно определяют ответ и уже заключают в себе все возможности ответа, и затрудняются в ответах на вопросы, когда требуются самостоятельные поиски новых речевых структур (14). Эта же пассивность отражается и на понимании и обращенной к ним речи.

(13) Вы сегодня завтракали? – Да, завтракал.

(14) Что вы делали сегодня утром? – …

Наблюдения Л. С. Цветковой показали, что у больных этой группы сравнительно сохранным остается понимание привычного, хорошо упроченного значения слов, однако любое отклонение от такого привычного значения вызывает у них трудности [Цветкова, 1972]. Аналогичные трудности могут возникать при восприятии абстрактных понятий, метафор, переносных смыслов, пословиц [Зейгарник, 1969]. Причиной таких нарушений является не принципиальная невозможность абстрактного или категориального мышления, как это может показаться на первый взгляд, а нарушение возможности осуществления промежуточных операций во внутренней речи, снижение динамики интеллектуальных процессов.

Трудности возникают и при декодировании значения целых грамматических конструкций. Больные с легкостью понимают значение простых по строению и привычных по содержанию фраз, даже если длина фразы возрастает. Однако у них возникают затруднения, если грамматическая конструкция фразы усложняется, в нее включаются системы сложного подчинения или если предложение содержит дистантную конструкцию, в которой одна значащая часть отделена от другой дополнительными компонентами, и чтобы восстановить общий смысл, надо временно игнорировать их [Панкова с соавт., 1974]. А. Р. Лурия и Л. С. Цветкова отмечают, что достаточно дать этим больным дополнительные стимулы и опоры, компенсировать дефекты внутренней речи, чтобы эти трудности в известной мере стали преодолимыми.

2. Экспериментальные исследования восприятия речи при афазиях разного вида основывались преимущественно на декодировании сложных парадигматических отношений, имеющихся в языке. Пациенты с поражениями передних отделов мозга без труда справлялись с поставленной задачей, вследствие чего делался вывод, что восприятие речи у них остается сохранным. Однако более поздние исследования доказали, что хотя больные этой группы без труда отличают правильную логико-грамматическую формулировку (16) от ошибочных (15), а также понимают значения конструкций типа (17), они начинают испытывать затруднения, когда им предлагается отличить неправильную с точки зрения согласования и управления структуру (18) от правильной (19).

(15) Лето перед весной.

(16) Весна перед летом.

(17) Брат отца и отец брата.

(18) Пароход шел по рекой.

(19) Пароход шел по реке.

Все эти дефекты связаны, по-видимому, с глубоким нарушением синтагматических структур в речевом высказывании, приводящим к утрате «чувства языка» не только «на выходе», но и «на входе».

В силу тех же причин, вероятно, в результате этого основного нарушения у больных, с одной стороны, возникает нечувствительность к согласованиям типа (18) и (19), а с другой – невозможность понять такие, достаточно идиоматические, структуры, как (20), которые легко непосредственно понимаются человеком с сохранным чувством русского языка.

(20) Поезд идет и часы идут.

Многие из этих выражений оцениваются больными данной группы как неправильные. Есть предположения, что у этих больных распадаются контекстные, или связанные, значения слова, тогда как прямое, или свободное, значение слова сохраняется [Рябова, 1968].

Столь же трудно оказывается для таких больных декодировать в чужой речи значение интонационно-мелодической структуры (которая в его собственной речи оказывается значительно нарушенной); поэтому задача расставить пунктуацию в предложенном тексте остается для них непосильной. Все это приводит к своеобразным нарушениям понимания сложных форм контекстной речи, которое в норме осуществляется с помощью интонационно-мелодических средств, выделяющих определенные части сообщения и сближающих далеко отстоящие друг от друга (но образующие одну цельную смысловую структуру) фрагменты текста.

Относительно недавно началось активное исследование данной проблемы как отечественными, так и зарубежными нейролингвистами; были выявлены новые виды нарушений декодирования речевого сообщения. Так, например, было установлено, что при аграмматизме у больных возникают трудности с декодированием пассивных конструкций, а также синтаксических конструкций, требующих дополнительных трансформаций, включающих в свой состав элементы инверсии, двойное вложение (double embedding), дистантные конструкции [Grodzinsky, 2000].

Кроме того, выяснилось, что таким больным свойственна особая интерпретация кванторных местоимений. В ходе эксперимента им было предложено соотнести фразу (21) с изображением. При этом на картинке было представлено три мальчика, ведущих автомобиль, и еще один пустой автомобиль.

(21) Every boy is driving a car.

Каждый мальчик ведет машину.

В отличие от здоровых взрослых носителей языка, пациенты с аграмматизмом отказывались принимать эту картинку как правильную. Согласно предположению У. Филиппа [Philip, 1995] они интерпретируют кванторные местоимения по отношению к ситуации в целом, а не к отдельным ее компонентам, что требует меньшего анализа.

В целом исследования, посвященные интерпретации местоимений больными с аграмматизмом, до сих пор очень немногочисленны и показывают, что предложения с наличием местоименных элементов представляют потенциальную трудность для больных с аграмматизмом [Grodzinsky et al. 1993; Zurif et al. 1993; Swenney et al. 1996; Love et al. 1998; Avrutin, Lubarsky, Greene, 1999]. При этом мнения всех исследователей сходятся в том, что проблемы в интерпретации местоимений связаны с ограничениями психической активности больных, что не позволяет им произвести должный анализ предложенных им фраз.