– Конечно, мой план слегка безумен… Слегка… Но я работаю над этим. У вас-то мысли есть? У учителей?

Дрю предостерегающе посмотрел на меня.

«Не перегибай палку».

Да, знаю, Эндрю. Я осторожен…

Эрнест Юниган улыбнулся.

– Конечно, директор тоже кое о чём размышляет, и связано это, разумеется, с аномальными способностями. Они вполне могут… спасти этот мир, если хотите.

Кто-то тяжело вздохнул, другие молчали. Юниган продолжал:

– Ещё вопросы?

Молчание. Наконец, слегка смущаясь, Эндрю тихо-тихо пробубнил:

– Можно ли избавиться от своих сил?

Мир на секунду будто замер, когда учитель внимательно уставился на Куина-старшего. Потом закивал:

– А, вы же брат того юноши, способности которого я упоминал в своём примере в самом начале… Куин, если не ошибаюсь? Что же, мастер Эндрю, – я пытался вспомнить, что значит «мастер». Кажется, это обращение было актуальным ещё в девятнадцатом веке. – …Пока что случаев внезапной потери аномальной магии у какого-либо из бессмертных не было зафиксировано. Вряд ли это осуществимо.

Дрю опустил взгляд в стол. У него слегка дрожали руки, пока он сжимал в кулаке карандаш, который достал ещё в начале урока, как и я ручку, просто чтобы занять себя чем-то.

– Как научиться использовать свою магию?

Я и не заметил, как задал вопрос. Я смотрел на парту, как и Дрю, и слова сами слетели с губ, будто бы я спрашивал самого себя. Но учитель меня услышал.

– Что же, нужно верить в себя. Отличный вопрос, Коэлло. Итак, чтобы научиться пользоваться своей аномальной магией, вам надо немного поболтать с самим собой. Конечно, звучит безумно, но так надо. И сначала необходимо понять, какова именно ваша сила, чтобы внезапно не взорвать всё помещение. Подумайте, к чему вас тянет в последнее время и что в вас изменилось с тех пор, как вы получили бессмертие и, соответственно, свои способности. Размышляйте, что вам стало даваться легче и не замечали ли вы за собой чего-то странного. Уверен, что в большинстве случаев в лицее ваша сила уже так или иначе проявлялась, и если вы знаете примерно, какова она, то ищите её источники. Те места или те предметы, которые способствовали бы проявлению магии. У брата нашего с вами Куина источник – это холод. У меня – электронные приборы. Да, моя сила – это создание энергетического всплеска, который отключает электричество или на время выводит из строя различную электронику. На других этот разряд тоже можно направить. Поймите, ваша аномальная наиболее сильна там, где вам легче и выгоднее её применять. Если же вы обладаете такими силами, которым место и предметы не важны – значит, дело в вас самих. Внутри вас кроется ответ, и, к сожалению, дело не в вашем характере или личности. Просто вы можете чувствовать собственную аномальную магию. Да, не мы влияем на нашу силу. Она влияет на нас.

Он снова помолчал. Кажется, урок подходил к концу. Среди этого молчания я и не заметил, как быстро летело время.

– Мы можем подчинить себе аномальную, но эта магия меняет нас. И вы должны быть готовы к этому. К тому, что вы изменитесь. Взрослейте, – он сел за стол, допивая чай. Прозвенел звонок.

* * *

Дальнейшие уроки были странными – на некоторых мы даже снова тренировались, учась контролировать магию. Оказалось, что сила Августа – это биовампиризм. Он может истощать противника, «питаясь» его воспоминаниями и эмоциями, тем самым ослабляя человека, иногда даже до потери сознания. Он не только пожирал чужие чувства, но и мог их контролировать. На практике, когда нас поставили в пары друг против друга, условившись, конечно, не наносить увечий, у него потекла кровь из носа: а он просто заставил своего противника думать о матери, погрузив его в воспоминания. Смыслом задания было не победить соперника, а продемонстрировать свои способности. Сорокин вытер кровь одним движением, мрачно глядя на парня, который сидел в углу со странной улыбкой на лице и повторял: «мама…». Выглядело это дико, и я с ужасом представил, что новый знакомый может натворить, если заставит вспоминать не хорошее, а плохое, пугающее или даже сводящее с ума.

Какой-то придурок обжёг Олеана, из-за чего он отлучился на некоторое время в лазарет. Разумеется, эта рана заживёт без шрама, так как ожог был не таким сильным, как у Дэмиана: он вообще в ящике Пандоры заживо сгорал.

Эндрю притворялся, что у него не получается использовать силы. Но я-то знал, что он просто не хочет их демонстрировать…

Когда уроки закончились, мы сидели за ужином, обсуждая с другими ребятами прошедший день. Дэмиан мрачно отзывался, что учитель «контроля над аномальной» вечно приводил его способности в пример и теперь он обрёл ещё большую популярность, чем раньше. А ещё он не смог применить свои силы, пока не попросил открыть окно, чтобы набрать в руку немного снега. Это меня слегка позабавило.

Я огляделся и не заметил Джонатана. Странно. Ведь он был подозреваемым, а не виновником преступления, и ему пока что разрешали ходить если не на уроки, так хоть на обеды-завтраки. То есть его держали взаперти в его комнате, но не в карцере. И вряд ли его отпустят после наказания на волю, как Дэмиана. Скорее всего, заперли бы в какой-нибудь комнате вроде тюрьмы, размером поменьше, чем отведённые ученикам апартаменты, и с решётками на двери и окнах.

И, конечно, как обычно, именно на ужине нас ждали «хорошие» новости. Хотя, впрочем, они были хорошими и без кавычек.

– Сегодня был пойман поджигатель, – сказал, надо же, сам директор, призвав к тишине, на этот раз ещё до того, как все начали есть. – Джонатан Эрланд сам сознался в совершённых им злодеяниях и привёл в доказательство другие улики, которые хранил в своей комнате, спрятанные от полиции. Так что теперь расследование этого дела закрыто, детективы покидают наш остров сегодня же, а вы можете спать спокойно. Приятного аппетита.

Куины и я уставились на Олеана. Почти хором мы набросились на него.

– Что. Ты. Сделал?

Ла Бэйл развёл руками, держа в них вилку и нож.

– Ничего! Абсолютно! Я даже придумать ничего не успел, чтобы доказать виновность Джонатана… Может быть, его совесть замучила?

Он посмотрел вслед уходящему директору, отвлёкшись от нас, и я тоже проследил за ним. Двери закрылись – видимо, наш «всевышний» ужинать не хотел.

Я же после насыщенного дня против еды ничего не имел.

– Жаль мне этого мальчика… Он вечно кажется таким испуганным. Всё говорит о том, что у него серьёзное расстройство психики. Как он там называет себя… Райаном? – Дрю смотрел в чашку с чаем.

– Райаном Третьим, – поправил его Дэмиан, хмыкнув. – Да уж. Жалко, – безразлично бросил он, отправляя еду в рот.

Олеан посмотрел в свою тарелку и задумчиво поковырял ножом мясо. Затем повторил:

– Жалко.

– Если он преступник, почему его оставили тут? Не забрали с собой? И почему вас не допрашивали сами детективы, а только директор и учителя? В чём смысл? – Я опустил вилку, решив доесть позже.