– Глупости, – перебила она уверенно. – Ты делаешь меня очень, очень счастливой, не придумывай чепухи. Мне ни с кем в жизни, никогда, ни при каких обстоятельствах не было так хорошо, как бывает с тобой.

Он чуть отстранился, пытливо вглядываясь в её лицо.

– Я тебе… ничего не могу обещать, – наконец, произнёс он с заминкой, – в смысле – ничего определённого…

Она снова торопливо перебила его с показной беззаботностью:

– Ты думаешь, я себе уже распланировала, как мы будем с тобой жить долго и счастливо и умрём в один день?

– В один не получится, – улыбнулся он, – я ведь старше на пятнадцать лет, поэтому умру раньше.

Вике вдруг стало страшно и моментально расхотелось шутить. Она порывисто схватила его руку и прижала к своим губам.

– Мне неважно, что будет впереди, – заявила она решительно. – Я люблю тебя и не собираюсь этого скрывать. Но я от тебя и сейчас ничего не требую, и впредь никогда не стану…

Он благодарно поцеловал её, и больше они к этой теме не возвращались.

Вообще, если бы не эта лёгкая неопределённость и недосказанность между ними, Вика считала бы их отношения идиллическими. Но какая-нибудь досадная мелочь нет-нет да и омрачала безоблачное счастье. Одной из таких «мелочей» была Даша – дочь Белецкого от первого брака.

Обе своих женитьбы Александр вспоминал с содроганием. Первый – ещё студенческий – брак с однокурсницей Анжелой Климовой был ужасным, и распался он практически сразу после окончания учёбы. Когда Александр стал набирать популярность, его бывшая жена дала не один десяток интервью в СМИ, красочно описывая, как хреново они жили, как супруг ей безбожно изменял и вообще – каким плохим он был мужем и отцом. Да и сейчас, время от времени, в какой-нибудь жёлтой газетёнке периодически всплывала Климова-Белецкая со своими однообразными откровениями – российский народ всегда был жалостлив, поэтому даже на эти слезливые бабские интервью находились охотники, которые читали, вздыхали, сочувствовали Анжеле и осуждали Александра.

– Почему ты не попытался как-то остановить её? – удивилась Вика. – Хотя бы через суд… К чему это полоскание грязного белья, ведь былого всё равно не вернуть…

– Я не сержусь на Анжелку, – раздумчиво откликнулся Александр. – Ведь этими интервью она худо-бедно на жизнь себе зарабатывает, потому что как актриса не очень-то состоялась…

Второй женой стала телеведущая Екатерина Вавилова. Этот брак продержался и того меньше – всего год. Вика отлично помнила Вавилову в лицо: в силу рода своих занятий та постоянно мелькала на экране, плюс была завсегдатаем глянцевой светской хроники. Эффектная блондинка с русалочьими волосами до попы – холодная и прекрасная, как снежная королева. Судя по всему, она хотела нормальную семью, верного мужа, детей… Но не сложилось.

– Мне было с ней попросту скучно, – признался Александр. – В конце концов, я ей изменил, не особо это скрывая, и она подала на развод.

У Вавиловой, однако же, хватало ума не давать интервью. О подробностях своего недолгого брака с известным актёром она неизменно деликатно отмалчивалась.

Вскоре Вике пришлось лично познакомиться с первой женой и дочкой Белецкого.

Вышло это незапланированно. Вика осталась у него ночевать; завтрашний день в институте был выходным, и она могла позволить себе расслабиться, так как ей некуда было торопиться. Белецкий с утра уехал на озвучивание нового фильма, но обещал вернуться после обеда и просил её не уходить.

В половине двенадцатого раздался звонок домофона. Вика радостно рванула к двери, думая, что у Александра получилось освободиться пораньше, но услышала незнакомый женский голос.

– Кто это? – растерянно пробормотала она, и неизвестная собеседница протянула капризным недовольным тоном:

– О, гос-споди… Открывай уже.

Домработница, услышав этот голос, заполошно вырвала из Викиных рук трубку домофона и нажала на кнопку, открывающую дверь.

– Так кто там? – полюбопытствовала Вика. – Саша вроде бы никого не ждал сегодня…

– Это Анжела, – пояснила тётя Глаша, отводя взгляд. – Ты бы, Вика, может, посидела бы в спальне… Пока она не уйдёт. Мало ли что.

Домработница явно робела перед бывшей женой своего хозяина, однако Вика была не робкого десятка. К тому же ей ужасно хотелось взглянуть на эту самую Анжелу.

Климова оказалась некрасивой обрюзгшей бабищей. Видно было, что форму она потеряла уже давно и не следит за собой потому, что больше не чувствует себя женщиной. У неё было полно незакрашенных седых волос и множество морщин – причём не весёлых «улыбчивых» морщинок, а складок скорби и уныния. За её плечом маячила юная девушка – вероятно, дочка.

Хорошими манерами супруга явно не отличалась. Проигнорировав вежливое приветствие тёти Глаши и Вики, она сразу же недовольно спросила:

– А Сашки что, нет дома? Блин, опять он забыл, что обещал приютить Дашку на пару дней, я же на гастроли уезжаю…

– Александр скоро вернётся, – любезным тоном заметила Вика.

Скользнув по ней презрительным взглядом и проигнорировав реплику, Климова скомандовала дочери:

– Раздевайся! Подождёшь отца без меня, я уже убегаю. Тёть Глаш, покорми её обедом, она голодная. А потом помоги ей разобрать сумку.

– Мам!.. – возмутилась Даша. – Я и сама могу свои вещи распаковать, мне уже пятнадцать, няньки не нужны!

Девчонка, к слову, была прехорошенькой. Даже красавицей. И хотя чисто внешне она практически не походила на отца, то статью была близка – такая же тонкая, благородная, изящная.

– Ладно, всё, – устало вздохнула актриса. – Мне пора. Обустраивайся. Я позвоню тебе из Козьмодемьянска.

Чмокнув дочку в щёку, она вышла, не удостоив Вику даже взглядом, словно та была пустым местом, абсолютным нулём. Наверное, эту полную, несчастную женщину следовало пожалеть. Захудалая актриса, чьей самой звёздной ролью навеки стало какое-нибудь «барышня, изволите одеваться?», гастроли в провинциальном городке… Можно было легко вообразить себе эту прелесть: Дом культуры совкового типа и не слишком-то интеллигентная публика, которая повалит на представление чисто из любопытства («московские артисты приехали!»), а вовсе не из любви к искусству; обшарпанная захолустная гостиница; питание в дурной столовке… Однако Вике отчего-то не хотелось ей сочувствовать.

Впрочем, дочь не уступала матери в хамоватости. Когда за Анжелой закрылась дверь, Даша беззастенчиво уставилась Вике прямо в лицо, а затем нагло выдула большой пузырь из жвачки и с оглушительным звуком лопнула его.

– Так значит, ты и есть папина новая тёлка? – лениво протянула она, ничуть не смущаясь.

Вика моментально взбесилась. Ну ладно, переходный возраст, плюс дочерняя ревность, это всё можно понять… Но не настолько же?!

– Папе твоему я, может быть, и тёлка, – процедила она сквозь зубы, не скрывая своей неприязни. – А вот тебе – Виктория Владиславовна. Больше не смей мне тыкать, не доросла ещё. Изволь обращаться ко мне на «вы», понятно?