мешкая, они поехали во дворец местного правителя. Там уже собрались представители торговых общин, рыцарей и христиан, бежавших в Тир с разных концов Святой земли. После недолгого обсуждения Конрад был провозглашен защитником христиан и правителем города.

Робер оказался прав. Новый вождь железной рукой навел порядок: ободрил слабодушных, успокоил колеблющихся и объединил сильных. Он вытряс из купцов деньги, нужные для найма воинов, закупки оружия и продовольствия. По его приказу жители вышли на работы по укреплению стен и рытью рва через перешеек. Строже самых суровых надсмотрщиков людей подгоняли горестные вести о падении христианских твердынь: Акки, Хайфы, Сайды, Бейрута, Аскалона…

Через несколько дней город превратился в неприступный остров, а Конрад стал общепризнанным лидером крестоносцев. Но он понимал, что без притока новых сил удержать Святую землю будет невозможно. После недолгих размышлений он пригласил к себе давнего знакомца Робера и поделился с ним своими мыслями:

– Добрый воин, я решил направить архиепископа Тира Йоскию к папе Римскому Урбану и западным королям. Он расскажет им о поражении при Хиттине, потере крупнейших городов Палестины и добьется от них военной помощи…

Робер сразу догадался, зачем его пригласил маркграф:

– Наверное, ему нужно сопровождение?

– Да. Я думаю, одного надежного человека будет достаточно…

– Понятно… Самому мне уже тяжело решать такие задачи. Но у меня есть достойный кандидат, – он помолчал. – Это мой подопечный, молодой рыцарь Ренье, сын погибшего де Арди. Он едет в Тулузское графство для принятия наследства и справится с твоим поручением.

Конрад с благодарностью посмотрел на старого друга:

– Решено. Время не ждет, отправление – через три дня на генуэзском торговом корабле. Капитан предупрежден и места заказаны.

Перед отплытием пришло известие о смерти Раймунда. Ренье взгрустнул: князь Тиверии и Галилеи был приветливым, образованным и договороспособным человеком, что, впрочем, не помогло ему дотянуться до Иерусалимского венца.

Триумф единства

Салах ад-Дин пребывал в глубоких раздумьях. Христианские владения, протянувшиеся узкой полоской по берегу Великого моря, были беззащитны. Следовало решить, в каком порядке брать города. Многие эмиры предлагали вначале захватить аль-Кудс, называемый христианами Иерусалимом. Однако султан присоединился к мнению меньшинства, настаивавшего на первоочередном взятии крупных портов.

Мусульманская армия двинулась к побережью кратчайшим путем. Акка капитулировала без сопротивления. От нее султан повернул на север. Подойдя к Тиру и убедившись в его крепкой обороне, он направился к Тибнину. Его немногочисленные защитники отказались открыть ворота. Сарацины в несколько дней пробили бреши в стенах и после чего короткого натиска покончили с упрямым гарнизоном.

Сайда сдалась без сопротивления, Бейрут пал после семи дней осады. Дальше находились графство Триполи и Антиохийское княжество, но Салах ад-Дин не стал тратить время на их завоевание.

Нагруженное трофеями войско повернуло обратно, прошло мимо Тира и вышло к Аскалону. Город был взят за четыре дня, и здесь победоносная армия остановилась на отдых.

Султан собрал эмиров и обратился к ним:

– Аллах даровал нам победу над франками! Сейчас надо решить: идти ли нам на аль-Кудс или вначале покончить с Тиром?

Никто не торопился с ответом. Все знали о давней мечте Салах ад-Дина овладеть священным городом. Опытные полководцы понимали стратегическое значение Тира. После его падения все побережье оказалось бы в руках мусульман, и гарнизон аль-Кудса потерял бы даже малую надежду на подмогу, после чего ему оставалось только сдаться на милость победителя… Но кто из смертных осмелился бы хоть на миг отсрочить исполнение заветного желания всемогущего султана?!

Аль-Малик аль-Афдаль, старший сын и правая рука Салах ад-Дина, первым нарушил молчание:

– Если повелитель позволит, я скажу.

Султан одобрительно кивнул головой, и все обратились в слух.

– Мы вряд ли возьмем Тир без помощи египетского флота. Поэтому нужно уже сегодня распорядиться о его переброске, что потребует большого времени. А пока можно заняться аль-Кудсом. Его захват приведет франков в ужас, и они не скоро соберут силы для нового большого похода.

Эмиры поддержали его мнение:

– Правоверные с нетерпением ждут освобождения аль-Кудса! А потом повернем на Тир!

Салах ад-Дин задумался. Как ему сейчас не хватало трезвого ума незабвенного Асад ад-Дина, всегда проникавшего в суть явлений! Теперь же правильное решение ускользало от него, подобно тому, как лягушка выскальзывает из рук человека, пытающегося ее схватить. Поколебавшись, он объявил:

– Идем выручать священный аль-Кудс. И да поможет нам всемогущий Аллах!

Прибыв на место, султан направил гарнизону предложение открыть ворота во избежание лишнего кровопролития, а всем жителям покинуть город со своим имуществом. При этом христианам разрешалось впредь посещать их святыни и отправлять религиозные обряды. Правитель Иерусалима де Ибелин, несмотря на малочисленность гарнизона, отклонил эти условия и решил защищаться. Он был участником Хиттинской битвы, чудом спасся от сарацинских сабель и надеялся отомстить врагу за поражение.

За многими великими победами стоит тяжкий труд. Люди передвигают гигантские осадные механизмы, перетаскивают горы камней для метания, перелопачивают неподатливую землю. Вот и сейчас мусульмане начали делать глубокие подкопы под стенами с северной стороны города. Среди осажденных поползли слухи о заговоре последователей греческой веры с намерением сдать город султану. Священники не могли успокоить свою паству, несмотря на частые молебны и торжественные шествия. Вскоре над городом разнеслись зловещие удары стенобитных таранов. В одном месте камни обвалились и открыли вход для штурмующих. Под христианами закачалась земля.

Салах ад-Дину доложили о прибытии де Ибелина. Он принял визитера, сидя на походном троне.

Рыцарь подошел к султану, преклонил голову и сдавленным голосом произнес:

– Мы готовы признать твою победу и принять первоначальные условия.

– Когда в начале осады ты отказался от моих предложений, я поклялся взять город силой.

– Если ты начнешь штурм, христиане сожгут свои жилища. Зачем тебе пепелище?!

Султан подумал, и скрепя сердце, согласился:

– Хорошо, я разрешаю вам заплатить за свою свободу и покинуть город. Каждый может взять то имущество, которое вынесет на себе. Все оставшиеся будут проданы в рабство.

Де Ибелину пришлось принять эти условия.

Наконец, настал самый светлый день в жизни Салах ад-Дина. Он сидел на троне у ворот, назначенных для выхода выкупивших свободу христиан и смотрел на грандиозное шествие.

Возглавлял его патриарх, сопровождаемый высшим духовенством, множеством клириков со священной утварью и несметными церковными сокровищами. Королева Сибилла двигалась в окружении баронов и знатных рыцарей. Дальше шли простые жители: женщины с детьми на руках, мужчины, тащившие на себе больных и престарелых сородичей. В воздухе стоял неумолчный плач и жалобные стоны.

Страдания несчастных людей смягчили сердце султана. Он разрешил остаться в городе больным и ухаживающим за ними иоаннитам. Также по случаю