Мэррис отступила в сторону, зато вперед шагнула Эсмира. Скользящая ткань темно-синего платья едва уловимо переливалась, сверкала крошкой драгоценных камней, из-за чего казалось, что она облачена в ночь. Иртханесса на миг склонила голову и что-то негромко произнесла. Когда пальцы Даармархского соприкоснулись с ее ладонью, я отвела взгляд. Встретилась глазами с девушкой — той, что вошла первой, она смотрела на меня, а не на мою шею. В отличие от остальных.

Сейчас, когда первые эмоции схлынули, таэрран закололо от взглядов. Недоумевающих, изумленных, злорадных, но в большинстве своем говорящих: «Что она здесь делает? Почему ее не выставили вслед за теми двумя?»

Эсмира прошла мимо нас с видом уже состоявшейся правительницы, расправив плечи, и остановилась чуть поодаль. Ее место заняла другая девушка, остальные уже беззастенчиво рассматривали меня. Особенно пристально — яркая иртханесса с волосами цвета меди, объятой пламенем. Ее красивые чувственные губы изогнулись в усмешке, когда она скользнула взглядом по моей шее, а потом отвернулась.

Исключением, пожалуй, была первая девушка, которая отвела взгляд и теперь смотрела лишь на Даармархского.

Следующей стала медноволосая, оттеснив претендентку, уже сделавшую было шаг вперед, она направилась к дракону и слегка наклонила голову, кокетливо улыбнувшись, награждая его взглядом из-под ресниц. Мы стояли достаточно далеко, чтобы слышать, о чем они говорят, но я подозреваю, что здесь акустика зала уносила негромкие слова в другую сторону.

Все как и должно быть: при всех, но наедине.

Я не рвалась приветствовать Даармархского, потому что желание приложить его усиливалось с каждой минутой, и я уже примерно представляла себе, что скажет Мэррис: «Бить будущего супруга копьем по голове нельзя, местари Ильеррская, поэтому покиньте отбор немедленно».

Тем не менее моя очередь подошла, потому что претендентки закончились. Предпоследней подходила девушка, которая не сочла таэрран поводом, чтобы рассматривать меня как диковинную зверушку. Когда мы проходили мимо друг друга, она даже склонила голову в знак приветствия, и я на него ответила.

Приятная девушка.

Не то что стоящий напротив дракон, у которого вместо мозгов угольки.

Задумавшись об этом, я не сразу поняла, что забыла склонить голову, а когда поняла, было уже поздно.

— Почему вы молчите, местари Ильеррская? — Хриплый голос отозвался внутри меня как призыв, но я щелкнула драконицу по носу.

— Вряд ли вам понравится то, что я хочу вам сказать.

— Вот как. — Теперь его голос уже напоминал рычание.

Приглушенное такое.

— Именно так, местар. — Я не стала и дальше нарушать этикет, склонила голову и позволила ему взять мою руку в свою.

Живое пламя плеснуло в ладонь, отзываясь в самой глубине рывком ударившего о ребра сердца, но и его я успокоила воспоминанием об Эсмире. И о женщине, которая кинулась за ножом, чтобы себя убить.

Да, с «успокоительным» я явно перегнула, потому что раздирающие меня чувства вернулись, а вместе с ними и желание высказать ему все. К счастью, «равные условия» не позволяли местару Великому задерживать меня дольше, и я не без удовольствия повернулась к нему спиной. Стоило мне подойти к остальным девушкам, как Даармархский кивнул хаальварнам и направился к дверям, в которые меня столь решительно не пускали.

Действительно, зачем же тратить свое драгоценное драконье время на тех, кто будет суетиться, чтобы попасть в драконью постель, то есть чтобы стать правительницей и родить ему сильных наследников.

Стоило дверям сомкнуться за его спиной, отметив уход легким лязгом металла, как Мэррис снова подняла руку, привлекая внимание.

— Завтра состоится открытие, на котором каждая из вас должна будет рассказать о себе. — Распорядительница окинула всех нас взглядом. — Это не испытание, а знакомство, тем не менее советую подготовиться к нему основательно. Помимо рассказа о себе вам предстоит объяснить перед всеми собравшимися, почему вы хотите стать правительницей, но главное — почему вы считаете себя способной справиться с такой ответственностью. На сегодня это все. Встретимся завтра, девушки, а сегодня отдыхайте и готовьтесь к пиру в честь открытия.

Я не стремилась как можно скорее покинуть зал, тем более что Эсмира успела первой, а потом на выходе образовалось небольшое столпотворение. Дождалась, пока оно рассосется, и только потом вышла на уже пустующий балкон. Вцепилась дрожащими пальцами в ледяной мрамор, с наслаждением вдохнула свежий соленый воздух, понимая, что до этой минуты дышала через раз.

Значит, завтра мне придется объяснять, почему я считаю себя достойной стать правительницей Даармарха?

Что ж, я объясню.

Объясню, местар, и посмотрим, как это испытание выдержите вы.

За два часа до выхода мне принесли платье (по традиции дракон дарил каждой претендентке наряд для первого выхода, его же она надевала в случае победы) и украшения к нему. Тонкая ткань казалась невесомой, она лилась под пальцами туманной дымкой в солнечных лучах, и, казалось, нежнее нее не найти во всем мире. Что касается украшений, то они больше напоминали драконью чешую. Эта чешуя растекалась по моим плечам, подчеркивая разрезы на рукавах, металлические нити стекали по обнаженной спине, огненными каплями камней словно раскаляя золото и оттеняя шлейф. Такие же капли застыли в украшениях для волос, оттеняя цвет густых прядей, сплетенных в замысловатую прическу по всей длине.

Если Даармархский хотел сделать акцент на том, кто я есть, ему это удалось. Наверное, я действительно могла бы так выглядеть на приеме во дворце отца. Встречая с ним и с матерью делегации из других стран, и, возможно, если бы нам когда-то довелось встретиться, я вышла бы к нему, одетая именно так.

В белое с золотом. Цвета Ильерры.

Подарок Даармархского идеально вписался в то, что я хотела о себе рассказать. Золото коснулось и моего лица: искусный узор чешуи на висках и на скулах делал меня еще больше похожей на драконицу. Узор я писала сама красками, которые принесли по моей просьбе, вспоминая технику Мархит. Пожалуй, этот узор занял больше времени, чем все предыдущие сборы, но получилось лучше, чем я могла себе представить. Роспись коснулась не только моего лица, но и запястий, и шеи над таэрран, и груди.

В том, что старания не были напрасны, я убедилась, когда мои нэри застыли, едва на меня взглянули.

— Вы, правда, так пойдете, местари? — уточнила Лирхен.

— Правда.

— Но ведь по правилам в образ для первого выхода изменения можно вносить только по согласованию с местаром.

— Я не меняла образ. — Поднялась, позволяя струящейся ткани ласково скользнуть по коже. — Я всего лишь его дополнила.

И правда, платье на мне то, что прислал местар, украшения тоже, даже прическу служанки делали по согласованию с Мэррис. Про узоры никто ничего не говорил.