Пальцы сами собой сжимаются. Давление внутри возрастает. Спокойнее меня человека найти сложно. Но он… будит всё самое грязное и мерзкое в моей натуре.

– Изменишь мне – не жди от меня верности, – произношу, сама не веря своей смелости, но от злости совершенно не контролирую язык.

Смотрю в его синие глаза, наблюдая за тем, как они наполняются кровью.

– Аня, – предостерегающе произносит моё имя.

Он резко делает ко мне шаг, будто намереваясь раздавить своим тяжёлым ботинком. Желваки на челюсти играют. Напрягаясь и расслабляясь. Ещё чуть-чуть, и челюсть начнёт крошиться.

Как ни прискорбно мне это замечать, но злость ему идёт. То пламя, что бушует в нём, манит меня. Привлекает. Моё глупое сердце, подобно цветку лотоса, раскрывается в направлении к нему. Тянется, точно к солнцу. Чтобы погреться о его лучи.

Спотыкаюсь на ровном месте, пытаясь увернуться от его близости. Мне без слов понятно, какая участь будет мне уготована, если я исполню сказанное. Но я не намерена отступать назад.

В какой-то момент кажется, что всё прочее ерунда. Брак по принуждению. Отсутствие всякого понимания о его чувствах ко мне. Но измена… это слишком.

Задираю подбородок выше, вновь утыкаясь спиной в стену.

– Если ты это сделаешь, мне будет наплевать на то, погибнет кто-то или нет, понял? Я уйду от тебя, и ничто меня не остановит.

После моих слов Якуб почему-то успокаивается. Пламя в радужке рассеивается. Порочные губы кривит ухмылка. Довольная. Лёгкая.

– Ревнуешь, Китекет? – спрашивает, цепляя прядь волос и пропуская её сквозь пальцы.

Боже, какой он невозможный, самоуверенный, самодовольный осёл!

А во мне огонь горит с новой силой. Я буквально выдыхаю пламя изо рта. От мысли, что он касается другой женщины, желание убивать возрастает в геометрической прогрессии. Дышу тяжело. Рвано. И одновременно хочется плакать от безысходности.

– Всего лишь уважаю себя.

Пальцы перемещаются на шею. Обхватывают её. Кожу покалывает от грубых прикосновений, мало похожих на ласку. Но всё равно приятных. Я замираю, опасаясь, что он сомкнёт пальцы и задушит меня.

– Возвращайся за стол, Аня, – сухо произносит. – Свадьба через месяц. А в эту субботу мой день рождения. Ты должна явиться.

Я не успеваю перевести дух. Пялюсь в широкую спину, наблюдая, как Якуб уверенным шагом направляется к выходу.

Что же это получается, я согласилась на этот брак?

Отдалась дёшево. Даже без банального предложения руки и сердца. И кольца. Оттого и ощущаю себя проигравшей. Быстро и легко сдавшейся добычей.

В голове сумятица. Возвращаюсь, едва переставляя ноги, пытаясь переварить произошедшее.

Сестра нервно рассекала гостиную, кусая губы. В то время как Сабуров уплетал обед за обе щеки.

Заметила меня и поспешила навстречу. С одной стороны, мне вовсе не хотелось, чтобы её муж участвовал в разговоре. Его слишком забавляла сложившаяся ситуация. С другой, я остро нуждалась в информации. Узнать бы, о чём они общались с Якубом. Но не в характере Сабурова обмениваться сплетнями. Мне ведь до сих пор неизвестно, о чём он говорил с Якубом в тот день, когда меня забрали.

– Аня, ну что? – осматривает меня сестра, будто намереваясь убедиться, что у меня руки и ноги на месте. – Куда делось твоё чудовище?

Прикрываю глаза. Да уж. Моё. Как ни крути. И почему мне так тепло от этой мысли? И одновременно стыдно за собственную слабость. Бесхребетность. Хотелось бы мне ему отказать. Послать куда подальше. Но я даже слова не успела произнести, как он захлопнул дверь моей темницы.

– Давай обсудим наедине? – смущаясь, прошу.

Сестра без лишних вопросов кивает. Подталкивает меня к лестнице, и я торопливо поднимаюсь наверх.

– Спичка, он сказал, что свадьба через месяц, – прикусывая щеку изнутри, смотрю на сестру с опаской. И с надеждой, что она развеет туман, укажет правильный путь. Потому что я ни черта не понимаю в этой жизни. Я запуталась.

Сестра фыркает.

– Ну пускай женится, пошлём ему поздравительную открытку и подарок, – произносит, а я в толк взять не могу, шутит она или всерьёз.

– Сера, – выдыхаю, выразительно смотря на неё.

Припадаю спиной к стене в своей спальне. Исходящий от неё холод немного отрезвляет, проясняет мысли.

– Скажи, только честно, я не буду ругаться. Что ты к нему чувствуешь? – теперь лицо сестры серьёзное. Участливое.

Прикрываю веки, пытаясь разобраться в себе.

В моё нутро будто понакидали всё и сразу. Глубокую обиду. Боль. Унижения. Странную, звериную нежность. Его ко мне. Тепло, электрические покалывания в теле, когда он находился рядом. Просто смотрел на меня. Полное помешательство и настоящее сумасшествие.

А ещё зависимость. Мысли о нём преследовали меня постоянно. Навязчиво. Неотступно. Так, что дышать становилось сложно. И только когда я видела его, путы, сжимающие грудную клетку, немного расслаблялись.

Это наваждение, от которого мне не хотелось избавляться. Болезнь, которой я когда-то мечтала заразиться. А теперь она дала метастазы не только в сердце, но и разрослась по всему телу.

– Люблю его, – опускаю ресницы, не понимая, примет ли сестра мой ответ. Мою любовь к врагу. Похитителю.

– И замуж за него хочешь? – тихо и осторожно уточняет, словно боясь спугнуть мою минуту откровенности.

Поднимаю на неё взгляд. И качаю отрицательно головой.

Я хочу быть с ним. Но не так, как того хочет он.

Меня сложно понять, но сестре удаётся. Я вижу это по её глазам. И оттого, что она способна разделить мои чувства, становится чуточку легче. Проще. Один из узлов в груди развязывается.

– У мужчин там свои мутки, – замечает сестра, – нам необязательно в этом участвовать. Он ведь сказал, месяц. Если ты не захочешь, тебе необязательно говорить «да». В любой момент можешь уйти. Ты знаешь, за чью спину спрятаться.

Киваю. Слова сестры бальзамом ложатся на раны. Она не давит, не кричит, хотя я могла всего ожидать, учитывая её темперамент. И я вдруг понимаю, что сама надумала свои страхи. Что всё не так кромешно, как представлялось. Свет в конце туннеля есть. Вот он. Передо мной.

– А что за условие ты ему поставила? – вспоминает недавний разговор за ужином.

Щеки покрываются румянцем. Мгновенно.

– Что у нас не будет секса, пока я не решу, – выпаливаю скороговоркой.

У сестры уходит полторы секунды, чтобы оценить мой ответ. А затем заливистый, весёлый смех разносится по комнате.

– Этот жеребец не похож на того, кто будет терпеть, – с трудом себя успокаивая, замечает сестра. – И что он ответил? Согласился на твои условия?