От весёлого голоса и слов Якуба становится отчаянно больно. Он ведь не говорил, что этот брак что-то изменит. А вдруг я зря обольщаюсь, и он продолжит вести разгульный образ жизни. Оставив мне хранить очаг в его доме и растить его детей? Разве не так поступают подобные ему мужчины? А я слишком маленькая и наивная, чтобы до конца осознать его отношение к себе. Вполне вероятно, он демонстрирует мне ту, которая согреет его постель в нашу первую брачную ночь вместо меня…

От вороха этих мыслей тошнота подступает к горлу. Голова кружится. Хочу покинуть этот бал сатаны. Исчезнуть отсюда и никого больше не видеть Якуба.

Почему же всё так сложно с ним?

– Жена, которая не давала тебе согласия, – на этот раз шепчу так, чтобы слышал лишь он.

Якуб наклоняется чуть ниже. По стальной хватке на талии понимаю, что после моих слов его настроение кардинально изменилось. Но допускаю, что со стороны эта сцена смотрится, как воркование двух голубков. Но я то знаю, что это фальшь.

– Мне не нужно твоё согласие, Аня, – ледяным тоном отвечает мне. Я не вижу его глаз, но уверена они такие же холодные, как и слова, – ты будешь принадлежать мне, хочешь ты того или нет.

В эту секунду предложение сестры уже не кажется мне таким неправильным. Её слова червячком прокрадываются в мой мозг. Из-за злости, ревности и упрямства. Из-за оглушительного страха измен. Боязни пренебрежения. Мне слишком хорошо знакомо это чувство.

Отстраняюсь от него, заглядывая в суровое лицо. Пытаясь хоть что-то прочитать за этой маской.

– Ты со всеми своими шлюхами меня сегодня будешь знакомить?

Маска трескается, хозяин вечера неожиданно начинает смеяться, сверкая белоснежной улыбкой, за которую ему хотелось дать пощечину.

– Только с некоторыми, – неожиданно он наклоняется ниже, губами проходит по моей скуле в нежном, до щемления в сердце жесте.

Я запоздало осознаю, что подобное проявление чувств на людях для Якуба вовсе не свойственно. Оглядываюсь, и ловлю удивлённые, даже ошарашенные взгляды гостей, направленные в нашу сторону.

После этого, никому даже не нужно представлять меня в качестве невесты. Хотя уверена, что присутствующие весьма шокированы моей национальностью, вероисповеданием и откровенным, даже вызывающим нарядом.

Почти весь вечер Якуб не отпускал меня от себя. Принимал поздравления, прижимая меня, как декоративную собачку, к своему боку. Красивый и дорогой аксессуар. Цену которому знает только он.

Но стоило ему один раз отойти от меня, переговорить с каким-то престарелым мужчиной, не внушающей доверия наружности, как в моё общество вернулась силиконовая долина. Его бывшая. Или настоящая.

Оксана сжала до боли мой локоть, заставляя повернуться в её сторону.

– Нам нужно поговорить, – по-змеиному прошипела сквозь зубы. – Иди за мной.

Я могла бы отказаться. Остаться на месте и послать её куда подальше. Но мне было любопытно, что такого она может мне сообщить.

Судя по всему, эти стены ей хорошо известны. Отчего новый укол прилетел в самое сердце. Ведь Сабуров говорил, что Якуб не так давно в России. А значит, их связь могла начаться недавно. После нашего знакомства.

Ведёт меня уверенным шагом по тёмным коридорам.

– Хватит. Куда мы идём? – раздражённо спрашиваю. Якуб уже должен был заметить моё отсутствие.

Она резко оборачивается ко мне. Тёмные, как у ведьмы волосы взлетают в воздух, щелкая меня по носу. Открывает ближайшую дверь и толкает меня в комнату.

– Брось его или тебе непоздоровится.

Я никогда с подобным не сталкивалась. Бывшие девушки, действующие подружки – всё это обходило меня стороной. Да и серьёзных отношений не заводила. Отец следил за мной как цербер. Но я не рыпалась – не имела ни к кому достаточно интереса, чтобы противиться отцу. А в итоге оказалась проданной кавказцу с сомнительной репутацией.

– Если тебя что-то не устраивает – обратись к нему, – самоуверенно отвечаю, пытаясь убрать её костлявую руку от двери, – я его невеста, а не одноразовая…

Я-то рассчитывала услышать о нём какую-то сплетню. А не глупые угрозы.

– Дурочка, – девушка обречённо качает головой, явно усомнившись в моих умственных способностях, – ты хоть понимаешь, с кем связалась? Где твои родители, ребёнок?

Что-то в её лице меняется. Пустота, которую я наблюдала в начале вечера, пропала. Неужели она такая хорошая актриса? Я всматриваюсь в её глаза и ничего не понимаю. Никакой агрессии от неё не исходит. Только страх. Контролируемый, но чётко читающийся.

– О чём ты? – уже с куда меньшим гонором задаю вопрос.

Я не конченая идиотка. Понимала, что бизнес его и Сабурова не абсолютно легальный. Да и наше знакомство было далеко от того, что разрешено Уголовным кодексом. Но всё же хотелось знать, о чём она говорит. С кем я имею дело?

– Он бандит, ты понимаешь? – щёлкает пальцами у моего носа, будто пытаясь привести меня в чувство.

Ответить, что понимаю, отчего-то не поворачивается язык.

– О чём ты? – уточняю.

Хочу конкретики, а не размытых фраз.

Когда ты знакомишься с мужчиной в момент собственной кражи, а он при этом выступает вором, ничего хорошего от него и так не ждёшь. Я честно старалась не думать о том способе, которым он зарабатывает деньги. Не углубляться далеко в свои думы, притворяясь страусом.

Но всё же, что она мне сообщит?

– Я точно знаю: он – убийца, а ещё, вполне вероятно, поставщик наркотиков, и его стараниями вербуют девушек в сексуальное рабство, – она смотрит на меня, ожидая, когда эта информация обработается мозгом, – он зарабатывает бабки на том, что опаивает таких же дурочек, как ты, а затем их трахают до смерти.

То, что он убийца, я знала и так, став тому свидетелем. Только тогда он убил плохого человека, разве это не оправдало его в моих глазах? Конечно! Но всё прочее совершенно не укладывается в голове. Правда вызывает тошноту.

– Кто ты? – тихо спрашиваю. – Ты из полиции?

Теперь я отчётливо вижу перед собой не просто красивую девушку. И если я права, значит, моего жениха пасут следственные органы.

– Не важно, детка. Только не сдавай меня ему, сама понимаешь, что он может со мной сделать. Просто подумай. Нужна тебе вся эта грязь или нет.

Смотрю тупо. Моргаю. И ощущаю, как путы стягивают мою грудную клетку всё туже и туже. Как становится тяжело дышать.

Я волонтёр в приюте для животных. Та, кто боится причинить боль даже словом, связалась с человеком, чья деятельность противоречит всем моим жизненным устоям. Вот же феерическая дура ему досталась. А чего я ждала? Как ещё можно заработать на этот дворец, в который он меня позвал?

В лёгких зарождается гипервентиляция. Дышать невозможно. Я лишь вдыхаю воздух. Но не могу его выпустить. На глаза наворачиваются слёзы. А окружающая реальность покрывается мраком. Всё вокруг темнеет. Утыкаюсь ладонью в стену рядом с дверью и не сразу понимаю, что нас в этой комнате стало трое.