Дать отчет Александре. Вот ведь черт! Его вдруг как по голове ударило внезапно возникшей мыслью, он даже сбавил скорость: Александра! Александра его наняла, и по этой причине он ее напрочь сбрасывал со счета как причастную к преступлению. Но ведь Александра… Черт, черт, черт! Почему он не подумал, что главным организатором преступления может быть она? На ней многое сходится. Она знает семью Озерских как никто другой, много лет знает, ближе всех находится к Алене. Вполне логично допустить, что иностранец, или кто он там есть, вышел на нее. Да это совсем не сложно, особенно если учитывать, что муж Александры Степан работает в фирме Валерия. Кстати, она вполне может знать и секретаршу-любовницу Галину, легко может с ней скооперироваться.

Все на ней сходится. Именно она попросила его следить за Аленой тайно и до поры до времени ни во что не вмешиваться. Доневмешивался! Получается, она его нанимала для того, чтобы он был свидетелем, неусыпным, неустанным свидетелем инсценированного ею преступления. И еще направляла, куда ему поехать, где в какой момент оказаться.

И ведь это она обнаружила Алену, сделала вид, что не до конца поверила ее рассказу. Ну конечно, все так и было задумано, только как же он-то этого не увидел?

Впрочем, Люба повесилась сама, никто ее гибель не организовывал. Но… Но использовать ситуацию Александра вполне могла – довести Алену до самоубийства или сымитировать самоубийство, прикрыв им убийство. В этом случае он опять ей был необходим как свидетель: она рассказала ему, что произошло с Аленой, вернее, что та ей поведала, и вот все в точности повторяется, только наоборот: в этот раз погибает Алена. На дурачка рассчитывала, на то, что он, Андрей, подтвердит, что Озерская уже несколько дней не в себе, зациклилась на идее самоубийства, галлюцинации у нее и нездоровые фантазии.

Ну уж нет! Ничего такого подтверждать он не будет! Он ее выведет на чистую воду…

Странно, что Бородин не выехал на место преступления, а вызвонил его, да еще попросил, чтобы он опознал труп. Неужели Илья тоже в сговоре? В таком случае какой же он, Андрей, дурак! Он ведь доверился Бородину. Хотя если тот тоже в деле, то и сам все знал. Слушал тогда, в «Аленушке», его откровения и смеялся, радуясь, что все у них с Александрой идет по плану, что дурака удалось обмануть.

Впрочем, нет! Бородин ни при чем. Подозревать Бородина в каком-то преступном сговоре – перебор даже для его расстроенного последними событиями воображения. Бородин – проверенный парень, честный мент и человек хороший, да он сто лет его знает! Бородин ни при чем, а Александра… Александра совсем другое дело. Вот только вопрос: для чего это ей могло понадобиться?

Ну, мало ли для чего. Может, этот иностранец хорошо оплатил ее услуги. Или пообещал хорошо оплатить. А может, Александра сама в этом заинтересована. Что же ему теперь делать? Начать следить за Александрой? Она его наняла, она его клиентка – с чего и, главное, для чего ему за ней следить, ради чего выводить на чистую воду? Работать против своего заказчика – это даже неэтично. Но с другой стороны…

Но с другой стороны, не может же он продолжать лить воду на ее мельницу, быть соучастником преступления.

Ничего ему больше делать не надо – все уже сделано: Алена погибла. А с Александрой пусть разбирается милиция, с Александрой и всеми прочими. Опознать труп – и в охранники, а вернее, в сторожа.

У дома номер пять на Машиностроительной он припарковался рядом с милицейским газиком – кроме скучающего водителя, в нем не было никого. Он почему-то представлял, что приедет на место преступления одновременно с милицией или почти одновременно, в тот момент, когда Валеев со всегдашней своей тяжеловесной суетливостью станет выбираться из машины. И в двадцать девятую квартиру они поднимутся вместе, а по дороге успеют поговорить. Так было бы проще, он мог бы вообразить себя одним из них, членом группы, выехавшей на место преступления, и опознание трупа превратилось бы просто в работу, неприятную, немного тягостную, но в общем рутинную. И перед Зоей тогда не пришлось бы оправдываться, ей Валеев позвонил бы. А теперь ему самому, в одиночку, придется подниматься, разыскивать нужный этаж, объясняться с лейтенантом, который, наверное, стоит на посту у двери, ограждая место преступления от посторонних. А потом… Черт! Рутины не получится, совсем не получится: опознавать он будет труп близкого человека, погибшего по его вине.

И ведь даже толпы любопытствующих у подъезда нет вопреки всем законам жанра – не у кого спросить, где эта чертова квартира двадцать девять!

Отыскалась она на восьмом этаже. Дверь была приоткрыта. Лейтенанта не оказалось. Андрей вошел в квартиру и в прихожей столкнулся с Валеевым. Ну, хоть в чем-то ему повезло!

– Здорово! – Валеев протянул руку. – Бородин меня предупредил. Проходи в комнату, она там, только… Ну да проходи!

Тело уже успели снять. Длинное, словно по струнке вытянутое, оно лежало на полу. Короткая юбка с блестками, ноги, обтянутые черными колготками, неестественно большая грудь, синяк под глазом. Как пошло, как просто, как банально! И никакого сходства. Обыкновенная проститутка. Проститутка, удавленная в сомнительной квартире, снятой на ночь.

– Насильственная, – с профессиональным пренебрежением к чужой смерти равнодушно-презрительно приговорил эксперт Сашка Стариков, – ребенку ясно. Хозяйка-то что говорит? – повернулся он к Валееву.

– Юлит и хнычет! – Валеев закатил глаза. – Та еще оторва. Не знает, говорит, кто она такая, эта девушка, приличному человеку, говорит, сдала квартиру на три дня, командированному. Паспорта, говорит, у него не спросила, потому что у нее не гостиница, ей формальности не нужны, а что человек он приличный, и так понятно. Бордель развела здесь, а теперь отмазывается.

– Это не Озерская, – проговорил Андрей напряженными губами: ему еле-еле удавалось сдержать смех, глупый, счастливый и совершенно неуместный смех. – Это не она.

– Да мы уж поняли. – Валеев усмехнулся. – Это Юрков, участковый, всех с толку сбил, шороху навел. Хозяйка, как труп обнаружила, почему-то не 02 стала звонить, а к участковому побежала. Ну а тот то ли от излишнего служебного рвения, то ли от глупости всех на ноги поднял. А скорее всего, просто перестраховаться хотел. Иначе понять не могу, с какого бодуна ему померещилось, что эта, – Валеев кивнул в сторону мертвой, – на Озерскую похожа. Тут, мне так видится, обыкновенная бытовуха: «приличный» человек снял на ночь проститутку, что-то у них не срослось: может, она его грабануть хотела, может, у него какие садистско-маньяческие наклонности, может, характерами не сошлись, в общем, укокошил он ее и к трубе привесил – грубая инсценировка самоубийства, – а сам поскорее смылся. Но мы найдем этого деятеля, думаю, это не составит особого труда. Найдем и привлечем. – Он весело подмигнул Андрею, его аж передернуло от такого цинизма. – Так что общественность может быть спокойна. – Он засмеялся. – А Бородин-то как убивался, что сам выехать не может! Ладно, сейчас я ему позвоню и отрапортую, пусть успокоится. Так что, Андрей Львович, можете быть свободны, не пригодились ваши услуги. Или, может, вы ее знаете? – Валеев опять ему подмигнул. – А что, девочка была что надо, какая грудь, какие ножки! Я бы с такой тоже не отказался… на одну ночку, да только где мне, доходы наши не те, это у вас, частников… Ну что ты на меня таким волком смотришь, шучу, шучу! Я ведь не говорю, что ты ее обязательно должен знать, мало ли в городе проституток?