от дорог, по которым летают другие мысли и чувства, более необходимые в данный момент. На этих дорогах опасно. Вы можете вызвать аварию, затор, пострадать сами и погубить меня. Посидите за этой толстой дверью! Я вас обязательно оттуда выпущу! Когда вернусь. Если вернусь.

Меня разбудил тот же офицер и сообщил, что через час – наш выход. Мы поужинали и вышли к люку. Нам дали лодку с моторчиком, сопровождающего офицера, пожелали удачи и пообещали забрать нас из Саванны. (В итоге нас на лодке видели всего три человека.) Когда субмарина всплыла, мы вышли на палубу и окунулись в ночь и туман.

–Погоду для шпионов заказывали! – спросил нас офицер, спустил резиновую лодку на воду, прикрепил мотор и шепнул: – Поехали, чё ли?

На голове у него был шлем с какими-то приборами и бинокулярами навыпучку а-ля стрекоза, поэтому он знал, где берег и куда плыть, в отличие от нас. Мотор загудел с громкостью работающей микроволновки. Берег мы не видели до того момента, пока лодка не ткнулась носом в гальку. Мы выскочили на сушу и определили свои координаты. Впереди должен был находиться городок Хума, пригород Нового Орлеана. Лодка тут же исчезла в тумане, а мы пошли прочь от берега, держа руки на рукоятях пистолетов. Карлос надел наши единственные ночные очки и шагал уверенной походкой человека, ходившего этой дорогой много раз. Часа через два интенсивной ходьбы я различил по сторонам какие-то строения. Мы шли по окраине городка вдоль не то цехов, не то гаражей. Вокруг было тихо, душно, туманно, пахло морской тиной и плесенью. Мои спутники подошли к ржавым воротам и толкнули одну створку. Удивительно, но скрипа не последовало. Воротина откатилась как по маслу, и мы вошли на территорию не то какой-то заброшенной базы, не то фабрики.

–Смотри под ноги, тут ямы и мусор! – впервые за всё время знакомства обратился ко мне кубинец.

Глаза, конечно, привыкли к темноте, но тут, где вокруг стояли и валялись остатки кирпичных стен, какие-то краны, контейнеры – было настолько темно, что я рискнул спросить: не включить ли мне фонарик?

–Лучше давай руку. Не надо фонарик! – ответили мне, взяли за руку и провели к каким-то дверям.

Карлос (Или Педро?) постучал два раза, потом ещё раз и ещё два. После долгой паузы дверь тихо открылась, и мы пошли вниз по ступенькам. Тьма была кромешной. Но вдруг впереди распахнулась ещё одна дверь, и лучик света осветил оставшиеся ступеньки. Мы зашли в помещение и дверь за нами бесшумно закрылась. Я прочитал несколько вывесок про радиацию, сирену, красный уровень опасности, и понял, что мы в бомбоубежище. За главного тут был старый негр в клетчатой рубахе и рваных джинсах, в соседней комнате сидели четыре эфиопа с автоматами у ног и играли в карты. Они поздоровались с нами, и стало понятно, что Карлос и Педро тут – свои парни. Помещение расходилось коридорами в разные стороны, конца и края видно не было, а вдоль стен стояли сотни ящиков, коробок, бочек и тюков.

–Это наша база, – пояснил мне Педро (Или Карлос?), – тут мы храним товар, а потом везём его дальше на север. Тут есть всё. Нет только счастья. Глен, а где моя любимая Дайсука из Мандавиля?

–У Мишель сегодня красный день календаря. Она осталась дома.

–Чёрт! Я так соскучился по ней, а её нет! Меня бы сейчас и красный день не остановил! Ладно, заглянем на обратном пути. С нами белый, которого надо доставить в Атланту.

Парни в комнате бросили карты и вышли поглазеть на меня. Я напрягся, но их автоматы остались у игрального стола, так что стрелять в меня пока, вроде, никто не собирался.

–Наверно, это хороший человек, раз вы потащите его через Алабаму, – заметил Глен, оглядывая меня настолько уважительно, насколько уважительно может смотреть старый негр на белого пацана, годящегося ему во внуки, – там сейчас командует апостол Вудс. Он очень непредсказуемый человек. Там опасно.

–Там же ещё месяц назад стояли люди апостола Холифилда! Быстро у вас власть меняется! – ответил Карлос, и, повернувшись ко мне, пояснил: – командиры отрядов тут называют себя апостолами. И берут себе имена известных чёрных. Например, апостолов Тайсонов было сразу четыре, а теперь осталось два.

–Уже один! – буркнул старый Глен, наливая себе и нам по большой кружке ароматного бразильского кофе.

–Уже один? А который?

–Да кто их разберёт, этих черномазых! – Глен оказался не лишён чувства юмора. – Вроде, Шакал Ларри из Сарасоты.

–Это хорошо, что Ларри ещё жив. С ним можно иметь дела. Он не торчит. Умеет думать и не стреляет во всех, кто зевает на его выступлениях.

–Этот стреляет. Значит, не Ларри. Наверно, остался Вампир Энди из Остина.

–Чёрт! Вампир Энди на игле уже семь лет. Педро, на всякий случай возьми с собой ещё две дюжины шприцов с дозами. Мимо Ларри без шприцов мы можем не проскочить. Глен, есть какая-нибудь тачка на ходу?

–Да, есть две колымаги. За одной завтра обещали приехать Чёрные Кальмары, так что она стоит уже гружёная. Но если надо, Кальмарам я могу дать отбой.

–Что ещё за Чёрные Кальмары? Что-то новенькое в этом зоопарке?

–Да, пацаны из Пансаколы, подрастающее поколение. Решили поиграть во взрослых. Купили обрез, грабанули какую-то старуху на сто лимонов и решили, что стали крутыми. Я толкаю им табак и ром. В прошлый раз у них были песо. Завтра обещали притащить шестерых девчонок для борделя в Орландо. У каждого тут своя валюта.

–Нет, разгружать ничего не будем. Бизнес – превыше всего! Покажи вторую тачку, нам некогда!

«Да здравствует великая американская мечта! – подумал я. – Вот она, полная свобода личности в действии!»

Мы выпили кофе, старик вывел нас на улицу и осветил крохотным фонариком обычный чёрный универсал.

–Машина на ходу, бак полный, стёкла и двери держат до девяти миллиметров, в днище четверть дюйма композита. Единственное слабое место – крыша! – Пояснил дед.

Мы открыли дверь водителя, в кабине зажглись три ярких лампочки. Над водительским сиденьем на потолке красовалась свежая кожаная заплатка, а само сиденье было уляпано чем-то чёрным.

–Сказал же Антонио, чтобы отмыл машину! Ему бы только стрелять!– вздохнул дед. – Сейчас отправлю парней, они всё приведут в порядок. Но на Антонио обижаться – грех. Стреляет хорошо. Талант у парня.

Эфиопы за полчаса отмыли машину от крови и мозгов бывшего владельца. Начинался мутный рассвет, и мы въехали в Новый Орлеан, когда в тумане смутные силуэты домов различались уже