– Нет, – спокойно возразил Никита, – побеседовал с женщиной, которой Наталья, тогда еще не сумасшедшая, откровенно рассказывала о своей родне, – с Ниной Сергеевной Сергеевой.

– Евсюкова правильно запомнила имя, – обрадовалась я.

– Услышав от Кости про Сергееву, я выяснил, что в две тысячи пятом та сменила место жительства, а ранее она вместе со своим мужем, известным психиатром Эдуардом Кораблевым, проживала по улице Гончарова, в доме семь, в квартире десять.

– Наталья Михайловна и адрес не перепутала, – восхитилась я.

– Сейчас поймете, почему Наталья, даже потеряв адекватность, навсегда сохранила в памяти Сергееву, – пообещал Никита. – Я поговорил с Ниной Сергеевной, которая, в отличие от Евсюковой, сохранила ясный ум. Сейчас постараюсь передать нашу беседу в подробностях.

…У Нины и Эдуарда не было детей. Вроде со здоровьем у них проблем не существовало, но жена никак не могла забеременеть. В конце концов супруги решили взять ребенка из детдома, мальчика, придумали ему имя: Олег. Но тут Эдуард заболел туберкулезом. Где он подцепил опасное заболевание, ни он, ни жена понятия не имели. Кстати, Нина осталась здорова. Кораблев отлежал положенное время в больнице, прошел курс лечения, пожил в санатории и справился с недугом. Супруги опять затеяли процедуру усыновления, но в органах опеки им ответили жестко:

– Больным туберкулезом детей на воспитание не дают.

Семейная пара стала доказывать, что Эдуард теперь полностью здоров, предоставила кучу справок. Но советские чиновники стояли на своем: если у человека когда-то был туберкулез, то ребенка ему не дадут.

Кораблев был доктором наук, профессором, имел много связей. Он стал звонить разным друзьям, вышел на главного человека в отделе опеки, от которого все зависело, и услышал:

– Даже учитывая ваш статус и вес в мире медицины, ничем помочь не могу. Человеку, которому когда-либо был поставлен диагноз «туберкулез», сироту на воспитание не доверят. Да, понимаю, вы сейчас здоровы, но таков закон.

Эдуард смирился с положением вещей, а Нина по-прежнему очень хотела сынишку и от тоски стала часто ходить в парк неподалеку от детдома. Садилась там на скамеечку, откуда отлично был виден двор интерната, смотрела, как маленькие детки играют в свои игры, и представляла, что один из мальчиков ее родной сын, Олежек…

Пятнадцатого сентября – дату Нина запомнила навсегда – на соседнюю скамейку села девушка с малышом лет трех. Очень хорошенький ребеночек, просто ангел с виду, он хотел бегать по дорожкам, но мать вела себя странно. Она не разрешала крошке резвиться, держала его около себя, постоянно одергивала, ругала. Ее визгливый голос: «Коля, отстань! Коля, не трогай! Коля, заткнись!» – буквально резал слух Нины. В душе Сергеевой зрело негодование: разве можно так обращаться с мальчиком? В конце концов крошка заревел, и тут мамаша отвесила ему оплеуху. Несчастный завопил еще громче, «добрая» родительница вновь треснула его по затылку. Нина вскочила и закричала:

– Немедленно перестаньте избивать сына, или я позову милицию!

Девушка перепугалась, заплакала, мальчик заорал еще пуще, Нина стушевалась, начала успокаивать малыша. Она вспомнила, что у нее в сумке лежит шоколадка, и спросила у матери:

– Можно его конфетой угостить? Аллергии у крошки нет?

– Не знаю, – шмыгнула носом та, – мы их не едим, денег нет. Вот, хотела Кольку продать, а покупатель не пришел. Господи, что теперь делать? С голоду подохнем.

– Кого продать? – оторопела Нина. – Мальчика? Детьми не торгуют! Ты сумасшедшая? У тебя прекрасный сын, мне бы такого!

– Хочешь его? – прошептала незнакомка. – Забирай! За жилье! Мне за Кольку комнату обещали. Сейчас расскажу.

Нина не успела никак отреагировать, юная мамаша схватила ее за руку и выложила, с одной стороны, вроде обычную, а с другой – невероятную историю.

…Незнакомку звали Наташей Евсюковой. Как-то раз, когда она возвращалась домой с работы, на нее напал мужчина. Мерзавец затащил девушку в предназначенный для сноса дом и изнасиловал. Родители несчастной были религиозными фанатиками, дочь их боялась, поэтому скрыла происшествие, решила, что о нем никто никогда не узнает. Но через некоторое время Наталья начала полнеть, ее стало тошнить. Девушка была крайне наивна и не поняла, что забеременела, а вот ее мать сразу догадалась, в чем дело, и начался ад. Родители устроили падшей дочери допрос, требовали сообщить имя любовника. Та призналась, что не знает, как зовут обидчика, внешность его рассмотреть не удалось, все случилось быстро – он ее схватил, заволок в полуразрушенный дом, швырнул на пол, натянул на лицо свитер…

Услышав о надругательстве, отец и мать не пожалели дочь. Михаил отлупил ее ремнем, приговаривая: «Сучка не захочет – кобель не вскочит». Потом родители заперли Наташу дома, запретили ей выходить на улицу, а когда подошло время родов, тайно отвезли ее в Подмосковье к частно практикующей акушерке. И на свет появились… близнецы.

Вот это был удар для Евсюковых – сразу двое незаконнорожденных! Супруги развернулись и уехали.

Наташа с детьми осталась жить у бабки-повитухи, была для нее прислугой – ухаживала за курами, козой, таскала воду из колодца, мыла в избе полы. К старухе часто приходили клиентки, акушерка не гнушалась делать аборты. Селила женщину в пристройке, несколько дней поила ее какими-то отварами, и нежелательный плод выходил. Наталья ощущала себя помощницей убийцы. Но выхода у нее не было. Ведь родители при расставании заявили:

– Ты нам не дочь. Ты нас опозорила. Прощай навеки. К нам никогда не обращайся.

Почему Михаил и Анна, знавшие о существовании подпольной акушерки, не отправили беременную дочь к ней на аборт? Это же грех! Старшие Евсюковы боялись прогневить Бога. Но они возненавидели дочь, которая позволила себя изнасиловать, и решили проблему просто: видеть Наташу и ее близнецов не желают, дети, рожденные вне брака, отродье сатаны, пусть дочь что хочет, то и делает.

А через три месяца после родов похожие слова произнесла старуха:

– Собирайся. Хватит за мой счет жрать и спать, бери своих крикунов и проваливай.

– Куда мне идти, бабушка? – испугалась Евсюкова.

– На улицу, – пожала плечами повитуха. – Нет моей печали о твоей судьбе.

Наташу охватила паника. Что делать? Жить негде, работы нет, на руках близнецы… Девушка разрыдалась. И тут случилось чудо. Жесткие слова акушерки и отчаянный плач молодой матери услышала Алла Колпакова, приехавшая к старухе за зельем. Она подошла к Наталье и предложила:

– У меня есть комната в коммуналке, она закрыта, я ею не пользуюсь. Можешь пожить там некоторое время, пока не обустроишься. Денег с тебя не возьму.

Евсюкова бросилась Алле на шею и почти три года не имела проблем с жильем. Она нанялась на работу уборщицей, мыла лестницы в подъездах, полы в квартирах. Советские люди были сердобольными, Наташе давали вещи для близнецов, подсовывали ей продукты. В общем, жизнь кое-как наладилась, но дети не приносили радости.