Она помолчала, снова ссутулившись, и тихо добавила:

– Если бы с нами случилось страшное – да, скажу честно, она способна на месть. Способна вскрыть тайник и спустить нечисть на виновных и неугодных. Она очень мстительна. Но сейчас этим мама подставила бы нас. Лара работает в соседнем Кругу – светлая ведьма, на хорошем счету. Ника – тоже. Да и я бы работала, не будь должность тёмной столь дефицитной. По новому договору с наблюдателями Круг имеет право лишь на десятерых тёмных, включая Верховную. И я знаю, что меня без проблем примет любой Круг, как только освободится место. У меня хорошая репутация. Маме нет смысла разрушать то, что она с таким трудом создала.

Я снова кивнула, соглашаясь. Но в глубине души шевелился червячок сомнения. Это лишь одна правда. А ведь их миллионы, от правды-всей-жизни до правды-конкретной-ситуации. И – знала ли дочь о матери всё?.. Или бабушка и своих родных детей, как нас с папой, берегла от лишних знаний? Я ни черта ни в чём не уверена… И, вздохнув, призналась:

– Я довольно циничный человек. С тем контингентом, с которым я работаю, невозможно быть другой. Если бы я верила в каждое «проклятье», насылаемое недовольным статьей «колдуном», я бы спятила. И вместо того чтобы верить в волшебство, сначала я искала доказательства того, что его не существует, а потом – факты, что всё возможно, в пух и прах разбивая прежние доводы. Первым я спасалась от «проклятий», а вторым – зарабатывала на жизнь. И в этой истории наверняка столько подводных камней…

– Понимаю, – задумчиво протянула Марьяна. – Ты привыкла к тому, что истин много, и все они и доказательны, и нет. И одновременно и лживы, и правдивы.

– И я боюсь, – я обняла колени. – Боюсь, что меня не хватит… мозгов моих человеческих не хватит, чтобы докопаться до правдивой роли бабушки. Без знания реалий вашего мира я ложь-то от правды не всегда отличу. И…

– …поэтому я буду рядом, – просто сказала ведьма. – И прикрою, и объясню непонятное. Верховная, конечно, не разрешила… но и не запретила. У неё каждая ведьма на счету, а я свободна. И вот что, Рад. Не ломай голову над тем, что сделала мама. Твоя правда, ты слишком мало знаешь, и даже это, – она указала на досье, – только запутает. Просто собирай сведения – как журналист. Любые – и ошибочные, и честные, и плохие, и хорошие.

– А вы потом… статью напишете? – я хмыкнула.

– Главное – найти Гульнару, остановить лавину нечисти и обезопасить людей, – Марьяна спрыгнула на пол. – Маму к этому подключать нельзя. Наказанным ведьмам запрещено покидать место проживания без разрешения наблюдателей и веских причин. К тому же она сама точно не знает, где находится тайник.

– То есть как?! – я изумлённо уставилась на сводную тётку.

– А вот так, – она улыбнулась. – Мама – ключ-хранитель, сосуд… неодушевленное. Знание – в её крови, в унаследованной магии. Она знает лишь приблизительный периметр, а он простирается на сотни километров. Но заставит нужда – и сила подскажет. Укажет. Или через сны, или во время поисков на периметре.

– И ты, само собой, не знаешь… – пробормотала я.

– И вряд ли узнаю, – подтвердила Марьяна. – Я – средняя, а знания наследует старшая дочь. А мама наверняка под колпаком, и на периметре ей появляться нельзя. Это сразу посчитают доказательством вины, добавят его к нарушению закона о перемещениях… – и тряхнула головой, словно разгоняя плохие мысли: – В общем… Ищем Гульнару. Вместе. Договорились?

– А возвращаться обязательно? – я нахмурилась. Хорошо бы здесь остаться, под защитой Круга, но…

– Да. Этот «компас»… – и ведьма взяла меня за левую руку, повернув тыльной стороной запястье. – Вряд ли только сигнальный знак. Как и тропа из писем, думается, не только тропа. Я не слышала ни о чём подобном. Это или изобретение Гульнары, или нечто очень древнее и забытое. Я знаю все мёртвые языки, но этот прочитать не могу. У меня есть пара каналов, – она прищурилась на символы «компаса», – и я спрошу. Надеюсь, получу ответ. А ты… Отдохни. Завтра рано утром вылетаем обратно.

И я спохватилась, что не спросила у Верховной про «компас». Да и про тропу из писем. Да и… Зубы она мне заговорила мастерски. Но если про «компас» даже дочь отступницы не знает…

– Но… – я вдруг поняла, что хочу вернуться в город. Вотпрямщас.

Несмотря на смертельную опасность, тревога звала обратно. Немедленно. Заглушая привычный страх. И заменяя его на… почти на уверенность. Это моё дело. Моя роль. Да, навязанная и мерзкая, но моя. И кто знает, что случится, если я не доиграю её до конца – и не с миром случится, а со мной. Отстанет ли Гульнара, исчезнет ли её заклятье – реально ли вообще его снять?.. Наверно, если бы можно было передать «компас» и дело… У меня бы всё забрали. Та же Марьяна бы забрала. Но…

– Завтра, – повторила после паузы сводная тётка. – Разбужу рано – часов в пять. Ты в моём доме сон по новому письму не увидела?

Точно, нет. А должна была.

– Я защищаю свою… оранжерею, – она улыбнулась. – Через мою защиту мало кто сможет пробиться, и Гульнара не смогла. Здесь защиты меньше. Сон и третий указатель – вот что нам сейчас необходимо. Доброй ночи.

– Доброй. А Вовчик?

– По соседству спит. Завтра заберу.

На автопилоте сделав все «ванные» дела, я улеглась, но долго не могла уснуть. Сначала восстановила в памяти разговор с Верховной, а потом задумалась о другом – о людях-винтиках и системе, в которую их встраивают. Или они сами встраиваются. Или – не подходят. Сбоят. Оказываются в стороне. И иногда создают свои системы – и помогающие выживать, и травмирующие душу.

Вчера вечером, расставляя точки над «ё», я ударила Бахтияра очень больно: уязвимостью и человеческой беззащитностью – по дару, который должен защищать таких, как я, по заклинательским принципам, на которые он забивал, но о которых не забыл. И решил помочь. Вопреки своим рабочим привычкам. Наперекор своему желанию спасти сестру от костра.

И я поняла, почему так тороплюсь вернуться и рискнуть собой. С одной стороны, я – человек и не должна участвовать в этой жуткой свистопляске. А с другой… Бахтияр положил на свои интересы, чтобы защитить и меня, и город, и имею ли я право… злом отвечать на предобрейшее? Нет. И если брат с моей помощью найдёт сестру раньше других… Да, помочь им встретиться, минуя ведьм Круга и наблюдателей, чтобы объясниться, – это правильно. И, кстати, ему-то Гульнара наверняка расскажет всё, что помнит и знает. И завтра перед отлётом я обязательно заклинателю напишу.

Ну и надеюсь… Очень надеюсь, что не придётся искать доказательства бабушкиной вины. Только невиновности. А если всё же… Ай, я бы не стала хорошим журналистом, если бы не умела выворачивать сведения наизнанку. И я очень постараюсь… для начала хотя бы заснуть.

…ведьма никогда не скажет того,

что вам хочется узнать, не сообщив заодно того,

чего вы знать не хотели.