– Какую? – тут же поинтересовался Игорь.

– Не скажу, – отказался Константин Петрович, – это врачебная тайна.

– Уж наверное, вы нарушили ее ради Ильи Алексеевича, – предположил Родионов.

– Я просто сообщил мужу об успехах, которые неожиданно быстро сделала его жена, – выкрутился психиатр, – пояснил: пациентка несет вздор, но ведь говорит, не молчит! Это огромная победа. Однако есть проблема. Глупости подопечная произносит уверенно, кажется при этом нормальной, ее слова слышат медсестры, некоторые больные. Жена Ковригина долго оставалась немой, а сейчас словно пробку из ванны вытащили и вода со свистом в трубу ринулась. Я-то понимал: мозг ее болен, бедняжка озвучивает невероятные, никогда не происходившие события, но другие-то не в курсе! Потом Люся назвалась Настей, сказала, что она Ковригина… Хорошо, что это произошло в моем кабинете. Я ее отвел в дом, закрыл и позвонил Илье Алексеевичу.

– И как отреагировал мэр? – спросил Игорь.

– Попросил меня некоторое время подержать жену в одиночестве, не выпускать на улицу, сказал: я решу проблему, – произнес врач. – Через несколько дней мне позвонил Юрий Петрович, потребовал ключ от дома, заявил, что заберет Анастасию, отвезет в Москву на консультацию, поинтересовался, как можно ее незаметно из лечебницы вывести. Я ему сообщил про заднюю калитку в заборе, там нет камер. Она предназначена специально для приходящих пациентов, которые не хотят, чтобы кто-либо узнал об их лечении в клинике. Зиновьев инкогнито пришел в мой кабинет, потом увел Настю, больше я ее не видел.

Родионов закрыл ноутбук.

– Психиатры часто сами становятся психами, – поморщился Зиновьев, – врач с ума сошел! Я о нем даже не слышал.

– Бред, – пожал плечами Илья. – Назовите хоть одну причину, по которой мне пришлось прятать Настю? Да, она попала в руки преступников. Но у нас была дочь-подросток, каково ей было знать, что с любимой мамой случилось? А? Я отправил Настю за рубеж, она там умерла.

– Нет, – отрезал Игорь, – госпожа Ковригина-младшая не покидала Россию. Это проверено по паспортной службе.

– Так я ее под другим именем отослал, – нашел ответ мэр.

– Каким? – не отставал Игорь.

– Не помню, – отмахнулся Илья Алексеевич.

– И где она скончалась? Страна?

– Забыл, – глупо соврал Ковригин.

Игорь не стал спорить, вновь открыл ноутбук.

– Давайте посмотрим еще одно кино.

Теперь на экране появилось изображение пожилого мужчины.

– Представьтесь, пожалуйста, – попросил голос Игоря.

– Профессор Григорий Константинович Огарков, – неожиданно звонко произнес старик, – ученый с мировым именем, создаю вакцину от всех болезней. Работа из-за отсутствия финансовых вложений идет медленно, но я уже стою на пороге великого открытия.

– Вам знакомо имя: Савелий Михайлович Разгонов? – поинтересовался Родионов.

– Конечно, – поморщился профессор, – лаборант, простой помощник, не ученый. Открытие только моя заслуга.

– Слышали когда-нибудь об Элеоноре Елкиной?

– Савелий был неуправляемым бабником, – возмутился «гений», – оставалось лишь удивляться, чем этот дурак привлекал дурех! Ума, способностей, интеллигентности, умения поддержать разговор – ноль! А вот поди ж ты! Сто раз ему твердил: «Сава, наука требует самоотдачи, вдумчивости», а он! Балабол!

– Почему вы не наняли другого лаборанта? – удивился Игорь.

– Я пытался найти достойного человека, – честно ответил Огарков, – но никто не хотел жить в лаборатории. И платить много я не мог. Приходилось закрывать глаза на кобелирование Разгонова.

– Ну, вы сами шалун, – усмехнулся Родионов. – Помните Нину Кузнецову?

– Наши отношения с Нинушей строились на искреннем чувстве, плотская сторона вопроса являлась последней. Главное – духовное единство. А Разгонов! – Огарков махнул рукой. – Из-за того, что у Савы в брюках вечно огонь горел, я лишился лаборатории, был вынужден уехать на другой конец Московской области. Одного не пойму, как вы меня нашли?

– На вас зарегистрированы дом, участок, телефон, – пояснил Игорь, – нетрудно в этом случае человека обнаружить. Вы просмотрели запись, где Елена Зайцева рассказывает о том, что видели подростки. Хочется услышать вашу версию той давней истории.

– Я совершенно ни при чем! – заорал профессор. – Возникла необходимость опробования вакцины на человеке. Сава приводил маргиналов, они хорошо переносили инъекции. Но! Бомжи, как правило, это букет болячек: чесотка, сифилис, триппер, туберкулез и еще масса всего. У меня собрался большой материал по совместимости вакцины с кучей недугов. Но! Не сделана проверка на здоровом организме! Где найти нормального человека, который согласится жить в лаборатории месяц, послужить науке? Бесплатно! Денег-то нет, чтобы вручить добровольцу. Бездомные соглашались ради чистой постели, еды, малой толики рублей. Нормального гражданина чем я мог прельстить? А? И вдруг Сава заявляет: «Есть женщина! Ее здоровью позавидует молодая кобыла. Елкина, подруга твоей Нинки. Я Норе пообещал: соглашаешься на исследование – после его удачного завершения пойдем в загс, оформим отношения. Я стану твоим навеки, ребенка усыновлю. Она сразу согласилась, завтра придет». Я удивился: «Ты решил жениться?» Он расхохотался: «Конечно, нет, просто заманил Норку! Когда она станет не нужна, я объясню: “Обещал тебе свадебку после удачного завершения работы. А мы успеха не добились. Финита истори”». Помнится, я его предостерег: «Ох, смотри, достанется тебе за ложь». Он махнул рукой: «Фигня! Повизжит и перестанет. Мне плевать на бабские истерики». Но я разнервничался: «Вы поругаетесь, Элеонора всем про исследования расскажет. Неровен час менты заинтересуются, что и зачем я людям колю. У меня начнутся неприятности. Лучше найти кого-то другого, без обмана». Савелий разозлился: «Да мне ваши исследования вообще по барабану. Теперь у меня есть ветеринарная клиника, я бизнесменом стал. Хотел по старой дружбе вам помочь, из уважения к вашей деятельности. Все тип-топ станцуется. Я дуре объяснил: проверяем в лаборатории по заказу одной фирмы качество чая. Твоя задача его пить, и своей подруге Нинке скажи, что деньги за эксперимент получишь. Никому Элеонора ничего не разболтает, может только про чай трепаться. Правды она не знает».

Огарков закатил глаза.

– Ну я и согласился! Очень потом пожалел о своем решении. Несколько дней все нормально шло. Нора на самом деле пила отвар, только туда мы добавляли снотворное, она засыпала, и я делал укол. Потом утром анализы брал. Ничто не предвещало беды. И вдруг!

Огарков сдвинул брови.

– Чай она пила в десять вечера. Днем Нора мне нужна была активной, я тесты с ней проводил. С утра мы поработали, я ее отпустил отдохнуть. Она в домашнее переоделась, вышла на свежий воздух. Через какое-то время слышу со двора вопли. Я выглянул из окна и остолбенел! Спиной ко мне стоит мужик в летнем костюме, на голове панама, в руках камень. На земле лежит Нора, кричит истошно, незнакомец ее ногами топчет, молча! И Разгонова нет! Как назло! Он со своей дурацкой собачьей клиникой поехал какие-то вопросы решать! Обещал вернуться последним автобусом. Я один! Вдруг! Появляется еще одна особа в платье, даже мне было понятно, что оно очень дорогое. Она явно видела лицо мужика, а я прекрасно разглядел ее черты. Тот, кто на Элеонору напал, ко мне тылом обращен был. Понятно объясняю? Елкина лежит на земле, незнакомец на ней прыгает, в руке камень, лицом он был повернут к тропинке, которая к шоссе ведет. Вторая женщина ему навстречу из леса вышла. Я ее прекрасно рассмотрел, а у мужчины только спину видел. Даже прическу его не опишу, панама волосы закрывала.