Мы зашли в соседний ресторанчик, взяли горячего глинтвейна на вынос и продолжили прогулку.

– У меня была похожая история. – Призналась Люба, кутаясь в шарф. – В продуктовом возле дома работал симпатичный парень. Как-то раз он позвал меня гулять, я согласилась, ну, и в тот же вечер мы поцеловались. А через неделю я зашла в тот магазин со своими друзьями, и он стал подкатывать ко мне, говорить какие-то комплименты, спрашивать, когда мы встретимся снова, а мне было так неловко, что хотелось убежать. И в свиной вырезке, которую мы купили для шашлыка, мой однокурсник нашел потом записку, в которой было написано: «Не могу перестать думать о тебе»! Прикинь!

– Серьезно? – Я сделала глоток глинтвейна и поежилась от встречного ветра, ранящего колкими снежинками мои щеки. – Не понимаю, почему ты не захотела встречаться с ним, Люба? Могла бы брать в этом магазине кральку со скидкой! Ну, круто же, Люб!

Так мы шли, толкая, подначивая друг друга и смеясь, пока не дошли до моего дома.

Поднявшись в квартиру, включили какой-то глупый турецкий сериал и хохотали над поведением героев. Самое веселое в этой ситуации было даже не отсутствие сюжета как такового, а драматургия любовных отношений главных героев, показанная с такой красочностью, что мы буквально не могли оторваться или переключить.

Около часу ночи у Любы возник острый порыв позвонить бывшему жениху, который пришлось срочно купировать пением под караоке на полную громкость (простите, соседи).

Все-таки, старые песни Меладзе каким-то магическим образом отзываются в женской душе, слегка разгоряченной алкоголем – каждая нотка становится настолько родной и трогательной, что хочется сопровождать ее танцем. Что мы и делали, пока окончательно не устали.

Люба вырубилась прямо на диване в гостиной. Укрыв ее одеялом, я выбралась подышать на балкон. Там брошенным и одиноким на подоконнике валялся мой вейп. Даже не стала подбирать: решила начать новую здоровую жизнь. Вот прям завтра – со стакана воды с лимоном. Интересно, надолго ли меня хватит?

Свет из окна гостиной Усова так и манил приблизиться и заглянуть, чтобы проверить, что творится внутри, но я сдержалась. Возможно, что-то и было между нами, но оно не было настолько уж сильным, чтобы я лишила его возможности построить нормальные отношения с той, кто был его достоин. Пусть сближается с этой своей идеальной Машей. Я решила им не мешать.

Ужасные выходные. Просто мрак.

Сначала я сломала ноготь, затем обнаружила, что у меня выскочило два прыща – на носу и подбородке. Огромные такие, мерзкие, словно у ведьмы.

После обеда я ходила на маникюр и на обратном пути поскользнулась и ушибла ногу. На заметку: в холодное время года лучше не носить каблуки.

Больно.

На вечер я была записана на модную ныне LPG-экзекуцию. Вообще, приятно, когда кто-то что-то делает, чтобы твой жир уходил, но мне следовало бы отказаться от процедуры из-за ушибленной ноги. Черт, но не отказываться же от оплаченного массажа? Правильно! И я, конечно же, не пропустила прием.

Зря.

Нога после него разболелась еще сильнее, а бонусом загудела голова. Мигрень, будь она не ладна. И хорошо, если бы от нее было хоть какое-то действенное средство, так ведь нет. Пришлось терпеть.

А в воскресенье утром оказалось, что мои несчастья умножились. Начались месячные.

– Ну, привет.

В общем, я на целый день обосновалась у телевизора, обложившись печеньем, шоколадом и чипсами. И даже звонок Феди меня не порадовал – отказала ему в предложении встретиться, решив, что лучше перенести свидание на более благоприятные дни: вдруг мы распалимся так, что не ограничимся одними поцелуями? Будет как-то неудобно объяснять причину, по которой все обламывается (ох, уж эти гигиенические женские комплексы).

Еле дыша от съеденного, листала вечером «Manner». Противная Барракуда все-таки прилепила к новой рубрике мое старое фото, которое было еще хуже, чем старый снимок на паспорт. Какой-то прыщавый пубертат и химические кудряшки! Хорошо, что моя самооценка позволяла мне смеяться над собой, и я отправила фотку этой фотки в чат с подругами.

– Зато ты выглядишь свежей, – прокомментировала Алиса.

– Совсем как Шаламе на заре своей кинокарьеры! – Не сдержалась Диана.

А потом звонила мать, выносила мозг нравоучениями.

После разговора с ней снова ужасно захотелось сладкого. Умяла пачку апельсинового бисквитного печенья с шоколадной крошкой и заела мармеладом.

– О-о, япона мама! – Взвизгнула, получив оповещение о скидках в приложении доставки суши.

И заказала роллы. Целый сет.

Ужасно стыдно, но съела его почти весь. Едва успела спрятать остатки в холодильник, когда постучали в дверь.

– Как дела? – На пороге стоял Миша.

– Привет. – Вытерла руки о пижамные штаны. – Хорошо.

– Хотел пригласить тебя прогуляться, – замялся он, – съесть чего-нибудь в новом кафе за углом, но ты, кажется, только что ужинала.

– Что… я… – Быстро смахнула с лица кунжутные зернышки. – Вовсе нет, это я просто перехватила пару роллов. Подождешь, пока оденусь?

– Подожду. – Улыбнулся Миша.

Я метнулась в спальню, а он остался в прихожей гладить кота.

– Как выходные? – Крикнула я.

И остановилась у зеркала. Видок у меня был тот еще: взлохмаченные волосы, перепачканные соусом губы, налитые ярко-красным прыщи на коже.

– Два дня не выбирался из дома, проходил онлайн-обучение по маркетингу.

– Я тоже! – Отозвалась я, раздеваясь и швыряя вещи на кровать. – В смысле, дома, но без обучения. Просто валялась и отдыхала.

– Заметно. – Донесся до меня его смешок. – У тебя весь диван усеян фантиками.

– Дьявол… – Втискиваясь в брюки, прорычала я.

– Ничего страшного, меня ты можешь не стесняться.

– Это все критические дни. – Объяснила я, застегивая кофту. – Их так называют, потому что женщины набирают критическую массу, объедаясь шоколадками и мороженым под слезливые мелодрамы.

Попытка надеть носок закончилась тем, что я не удержалась на больной ноге и рухнула на пол.

– А-а-а!

– Все нормально? – Взволнованно спросил Усов.

– Почти. – Прокряхтела я, вставая. – Уже иду!

22.00

Не помню, о чем мы болтали весь вечер. Все как в тумане.

В кафе я заказала какое-то тупое мороженое со вкусом инжира и индейки, а Миша себе взял клубничное. В итоге ему пришлось съесть мое – потому что оно было отвратительным, а я с удовольствием слопала его – с нежным сиропом и вафельной крошкой. Короче, прелесть. И я даже попросила добавки, а Миша все оплатил.