Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Лекарка зашагала к двери, и я метнулся к противоположному концу коридора, сделав вид, что скучал в ожидании.
— А с вами что, Соколов? — без предисловий Иоганна Павловна направилась ко мне. — Какие жалобы?
— Усталость, утомляемость, плохой сон.
— И давно?
— С момента поступления в Аудиториум, — улыбнулся я.
Лекарка понимающе усмехнулась.
— Это вы еще до распределения по специализациям не добрались. Вот где начнется ад и Дакия! Ладно, давайте серьезно, Соколов. Вы же вчера тоже были в том пекле?
Я кивнул.
— Да. Но Денисов застрял в самом эпицентре, где как раз горели разные химикаты и реагенты. Мне показалось, что артефакторские.
Дама покачала головой.
— Скверно. Там могло быть что угодно — от безвредных солей до страшных ядов. А некоторые вещества становятся токсичными при нагревании… Вы-то по правде как себя чувствуете?
А вот это был хороший вопрос. Я уже настолько привык к этой постоянной усталости, к напряжению и вечной нервотрепке, что перестал замечать сигналы организма. Тащил все на силовых резервах, а любимой мантрой стала присказка “в гробу отоспимся”.
— Если и отравился, то не сильно, — заверил я. — Так, тошнит немного, аппетит пропал. Ну и устал я как собака — конец аттестации, хвостов набрал. Признаюсь, я не самый старательный ученик.
Иоганна Павловна кивнула на дверь.
— Весьма зря, Соколов. Если то, что я о вас слышала, является правдой, вам нужно особенно тщательно налегать на обучение. И дело здесь не в силе, которую должно обуздать, а в защите окружающих от нее.
Неужели и до нее дошли какие-то слухи? Впрочем, эта дама не выглядела напуганной. Если честно, я сомневался, что на свете вообще существовало что-нибудь способное ее напугать. Вид у нее был уж больно характерный для врачей, что прошли через очень многое.
— Зайдите-ка все же ко мне. Осмотрю на всякий случай. Бог знает, что там горело. Лучше перестраховаться.
Я взглянул на часы. Почти девять. Черт.
— У меня пара через четверть часа. Управимся?
— А то, — Иоганна Павловна улыбнулась, и вокруг ее глаз собрались паутинки морщинок. Она распахнула передо мной дверь и поторопила. — К черту этикет и формальности. Заходи, студент.
В кабинете царила аскеза. Чисто, как в операционной. На письменном столе все было разложено строго по порядку — ни одной лишней детали. Возле окна из-за ширмы выглядывала идеально застеленная белой простыней кушетка — видимо, то была смотровая часть.
А на стенах я увидел строгие рамки с дипломами и наградами и письмами. Иоганна Павловна Бюлер, оказывается, была отмечена особой императорской благодарностью за спасательную миссию в Дакии.
Военный лекарь. Интересно. И правда, должна была пройти через ад, особенно если работала в период, когда там поднялось Второе восстание.
— Прошу, — Бюлер взмахнула рукой в сторону ширмы.
— Так раздеваться-то не надо…
— Нет уж, давайте по протоколу, ваше сиятельство. Марш за ширму. Раздеваемся до трусов. Носки можно оставить.
Я тяжело вздохнул и зашел за ширму. Быстро скинув одежду, я махнул Бюлер:
— Готов.
Как выяснилось, диагностика с использованием Благодати могла быть более чем тщательной. Нас еще не учили таким приемчикам, но лекарка умудрилась ощупать меня всего, ни разу не прикоснувшись к телу. При этом мои ощущения были вполне реальными, словно она пядь за пядью исследовала каждую мышцу и кожные покровы.
А потом я ощутил на себе примерно то же, что больные гастритом выносят на процедуре ФГДС. Только, опять же, Бюлер проделывала все это без прикосновений. А вот ощущения были так себе. Словно мне в рожу вцепился лицехват и пытался превратить меня в Чужого.
— Кхе… Хрр… Тьфу ты! — Отплевывался я, когда экзекуция прекратилась. — Предупреждать же надо, Иоганна Павловна!
— Прошу прощения, — без тени раскаяния улыбнулась дама. — Нужно было обследовать желудочно-кишечный тракт. Там могли остаться следы токсинов.
— Надеюсь, в простате яд не мог отложиться? — съязвил я.
Бюлер едко улыбнулась.
— А что, она вас беспокоит? В столь юном возрасте это может означать большие проблемы. Полагаю, нужно все же осмотреть…
— Я ПОШУТИЛ!!!
Бюлер с каменным лицом отошла к письменному столу.
— Одевайтесь, Соколов.
— Каков вердикт? — быстро напяливая форму, спросил я.
— Хвала небесам, вам досталось значительно меньше, нежели Денисову. Полагаю, проблем с памятью быть не должно, — она принялась строчить что-то на небольшом клочке бумаги, затем поставила несколько печатей и протянула мне. — С этим рецептом подойдите после обеда в Аптеку. Она располагается на первом этаже лекарского корпуса. Вам выдадут нужные лекарства для поддержания организма.
— А без них никак?
Бюлер подняла на меня усталые глаза.
— Соколов, вы в рубашке родились, не иначе. Ваша сила не только поддерживает вас, но и мешает. Чтобы непрерывно держать ее под контролем, нужно постоянно тратить много энергии. А у вас высокий дар и, как я понимаю, проснулся он недавно. Разумеется, вы будете выматываться. А тело есть сосуд для вашей силы и души, и его нужно беречь. Поэтому пейте таблетки и закрывайте долги по учебе. А на каникулах давите подушку изо всех сил. Это ясно?
— Доходчиво. Благодарю, — я взял рецепт и сунул его во внутренний карман кителя. — А насколько все серьезно у Денисова?
— Пока сложно сказать — у меня мало сведений, чтобы составить полноценное заключение. Но должна отметить, что подобные нарушения памяти — явление не самое оптимистичное. Ваш товарищ серьезно пострадал, хотя и не признает этого. И восстанавливаться ему придется долго.
— Значит, академический отпуск?
— Больничный. Если память вернется хотя бы частично, он сможет вернуться к учебе. Если же нет… Возможны варианты. Все будет зависеть от того, как он будет соображать. В любом случае я буду настаивать на том, чтобы Денисова отправили на каникулы досрочно. Быть может. Понадобится помощь лекаря, специализирующегося на ментальных вопросах. Словом, пока одни “если”. И рада бы вас обнадежить, но нечем.
— Спасибо и на этом. Ребята будут переживать, а так я хоть смогу утолить их любопытство.
— Только не бегайте к нему всей толпой. От этого все равно не будет проку, — Иоганна Павловна взглянула на часы. — А вам, Соколов, следует поторопиться, если не хотите опоздать.
Распрощавшись с Бюлер, я побежал на пару, на ходу застегивая последние пуговицы.
И только я приблизился к дверям Аудитории, как меня догнал ментальный зов Мустафина:
“Жду тебя в кабинете после обеда”.