— Вы не вступали с ними в контакт?

— Я не знал, следует ли это делать. А потом я увидел в газете заметку о пересмотре нераскрытых дел и решил, что сначала стоит поговорить с вами.

Лоусон опустил глаза в пол.

— Разве что они изменились самым коренным образом… я бы посоветовал вам не будить лихо. — Он почувствовал на себе взгляд Макфэдьена и поднял голову. — Брайан и Колин всегда были готовы защитить Рози. Всегда держали кулаки наготове. Мне кажется, что они могут решить, что вы пытаетесь бросить тень на репутацию Рози. Не думаю, что это приведет к счастливому воссоединению родных.

— Я думал, ну понимаете… что, может быть, они подумают, что во мне продолжает жить какая-то частичка Рози?

— Я бы на это не рассчитывал, — твердо заявил Лоусон.

Макфэдьена, казалось, это не убедило.

— Но если эта информация поможет вам в новом расследовании? — упорствовал он. — Они же должны будут тогда увидеть это в ином свете. Вы так не думаете? Ведь им наверняка хочется, чтобы убийцу наконец поймали?

Лоусон пожал плечами:

— Честно говоря, я не вижу, каким образом это нас продвинет. Вы родились за четыре года до смерти матери.

— Но что, если она продолжала видеться с моим отцом? Что, если это имеет какое-то отношение к убийству?

— Не было никаких свидетельств того, что в прошлом у Рози были с кем-либо подобные долгие отношения. В течение последнего года перед смертью она встречалась с несколькими… приятелями, но ничего серьезного. Однако времени еще для кого-то постороннего у нее уже не оставалось.

— Ну а если он уехал, а потом вернулся? Я читал в газетах отчет о ее убийстве, и там высказывалось предположение, что она с кем-то встречалась, но никому не известно с кем. Может быть, мой отец вернулся, а она не захотела, чтобы родители знали, что она снова видится с парнем, от которого забеременела, — продолжал настаивать Макфэдьен.

— Теоретически такое возможно. Но никто не знает, кто был отцом ее ребенка, так что это нас никуда не ведет.

— Вы тогда не знали, что у нее вообще был ребенок. Ручаюсь, что вы никогда и не спрашивали, с кем она гуляла за четыре года до убийства. Может быть, ее братья знают, кто был моим отцом.

— Я не хочу пробуждать в вас ложные надежды, мистер Макфэдьен, — вздохнул Лоусон и начал перечислять по пальцам. — Во-первых, Брайан и Колин Даффы отчаянно хотели, чтобы мы нашли убийцу Рози. Если бы отец ее ребенка все еще жил где-то рядом или просто появился поблизости, можете держать пари, что они колотили бы в нашу дверь, вопя, чтобы мы его немедленно арестовали. А если бы мы не уважили их требование, они переломали бы ему ноги сами. Это по меньшей мере.

Макфэдьен сжал губы в ниточку.

— Значит, вы не собираетесь отслеживать эту линию?

— Если позволите, я заберу с собой эту папку, сделаю копию и отдам следователю, ведущему дело о гибели вашей матери. Это нам не повредит, а, может, даже окажется полезным.

В глазах Макфэдьена сверкнуло торжество.

— Значит, вы допускаете, что это правда? Что Рози была моей матерью?

— Похоже на то. Хотя, конечно, мы проведем дополнительную проверку.

— Тогда вам понадобится образец моей крови?

— Образец крови? — недоуменно нахмурился Лоусон.

Макфэдьен вскочил на ноги во внезапном приливе энергии.

— Подождите минутку. — Он снова выскочил из комнаты и вернулся с толстой книжкой в бумажной обложке, которая сама раскрылась на месте, где треснул корешок. — Я прочитал все, что можно было, об убийстве матери, — сказал он, суя книжку в руки Лоусона.

Лоусон посмотрел на обложку. «Остаться безнаказанным. Величайшие нераскрытые убийства XX века». Рози Дафф удостоилась в ней пяти страниц. Лоусон бегло их проглядел, поразившись, что автор почти ничего не напутал. В памяти вновь возникла пронзительно-яркая картина того ужасного момента, когда он стоял и смотрел на тело Рози на снегу.

— Я все еще вас не вполне понимаю.

— Тут сказано, что на ее теле и на одежде были обнаружены следы семенной жидкости. И что, несмотря на примитивный уровень тогдашних методов криминалистики, вам удалось установить, что трое из четверых студентов, нашедших ее, теоретически могли быть источником семени. Но теперь-то, с нынешними методами, вы сможете сравнить ДНК того семени с моим ДНК? И сможете установить, не принадлежит ли оно моему отцу.

У Лоусона появилось ощущение, что он проваливается в Зазеркалье. Вполне понятно, что Макфэдьен хочет узнать все возможное о своем отце. Но когда это навязчивое стремление доходит до того, чтобы обвинять отца в убийстве, лишь бы его найти, — это уже патология.

— Если мы и станем делать такой сравнительный анализ, то сравнивать будем не с вашими данными, Грэм, — произнес он, как мог, мягко. — А с данными тех четверых студентов, о которых написано в этой книжке. Тех, что ее нашли.

Вы сказали «если», — прицепился Макфэдьен.

— Если?

— Вы сказали «если станем делать такой сравнительный анализ». Не «когда», а «если». Почему?

Нет, это не «Алиса в Зазеркалье», а «Алиса в Стране чудес». Лоусону казалось, что он летит вниз, куда-то в темноту кроличьей норы, и никакой твердой почвы под ногами больше нет. У него заныло в крестце. У некоторых людей голова или суставы отзываются болью на погоду. У Лоусона поясничный нерв был барометром стресса. — Мне очень неловко говорить об этом, мистер Макфэдьен, — проговорил он, шаг за шагом отступая под прикрытием официальной формулировки, — но в определенный момент в ходе последних двадцати пяти лет вещественные доказательства по делу об убийстве вашей матери были положены не на место.

Лицо Макфэдьена исказилось гримасой злого недоверия.

— Что вы хотите этим сказать? В каком смысле не на место?

— В самом прямом. Вещественные доказательства переезжали трижды. Первый раз, когда переводили полицейский участок Сент-Эндрюса в новое здание. Затем их отправили в центральное хранилище улик при управлении полиции. А совсем недавно мы и сами переехали в новое помещение. В какой-то момент пакет, в котором находилась одежда вашей матери, не была положена на должное место. Когда мы начали их разыскивать, в том боксе, где они должны были храниться, их не оказалось.

Казалось, Макфэдьен вот-вот полезет драться.

— Как такое могло случиться?

— Единственное объяснение, которое я могу вам предложить, — человеческий фактор. Обычная ошибка какого-то человека, — Лоусон съежился под презрительным и возмущенным взглядом молодого человека. — Мы тоже не безгрешны.

Макфэдьен яростно помотал головой:

— Это не единственно возможное объяснение. Кто-то мог удалить их намеренно.

— Зачем ему было это делать?

— Ну, это же очевидно. Убийца не хотел, чтобы их теперь нашли. Разве это не логично? Все знают про анализ на ДНК. Как только вы объявили о возобновлении следствия по старым делам, он должен был сообразить, что его время истекает.