- Кольца… Е-мое, потерял, когда бежали! Я испуганно уставился на Бориса.

- И что теперь?

Искатель решительно рубанул воздух рукой.

- Что делать, что делать!… Бросать придется! Давай, пошли подальше, в лес, а то у меня рука замерзла, нету сил чеку держать!

Мы вновь помчались через луг к лесу. По просеке, как я и думал, проходил грязный проселок, по которому уехал Судаков. Разбрызгивая жидкую грязь, мы со всех ног побежали по нему подальше от Корьёво, чтобы шум взрыва не был очень слышен в деревне.

- Не могу больше! - простонал минут через десять Борис. - Руку судорога ведет, боюсь, не удержу! Ой!

Раздался ощутимый, металлический щелчок - сработал взрыватель. Борис с криком размахнулся, кинул гранату вперед, и в прыжке свалил меня, накрывая своим телом. Я от неожиданности не успел среагировать и пропахал лицом мокрую землю на обочине. Сверху на меня всем своим немалым весом навалился Борис, и тут так шарахнуло, что у меня заложило уши!

- Все!

Борис сел в лужу - ему, мокрому, было теперь все равно - и, тоскливо глядя на луну, прибавил:

- Другой возможности больше не будет! Ушел Судаков… С-с-сука!

Грязные, мокрые, мы вернулись в Корьёво. Лена только руками всплеснула и тут же начала хлопотать насчет помыться. Загремело выволакиваемое из чулана огромное жестяное корыто, Борис был отправлен греться рубкой дров для кипячения воды, а я, как более сухой - на колонку, за водой…

Через пару часов, помывшиеся, «сугревшиеся» стопочкой «смородиновки», облаченные в просушенную на печи одежду, мы сидели за столом, и Борис в лицах рассказывал, как он, «старлей угро, вместе с товарищем капитаном…». Почему Борис присвоил мне титул выше, чем у себя, я так и не понял…

Утром, разбуженные истошными воплями петуха, мы быстро позавтракали и взялись за топоры.

Борис, живший в своем доме, почти деревенский, возглавил рубку дров, а я был, что называется, на подхвате, но час спустя мне надоело выполнять его указания: «Тащи вон ту корягу!», или «Наколотые дрова складывай у сарая!», и я тоже ухватился за тяжеленный колун.

К обеду мы перекололи все, что нашли, и довольные, с законным чувством гордости за хорошо выполненную работу, зашли в дом объявить хозяйке, что сдержали вчерашнее обещание.

Лена встретила нас пельменями - прощальный обед! Признаюсь честно, на что уж я, любитель этого блюда, пробовал разные виды пельменей, но такие, как приготовила художница, мне есть еще не приходилось!

Мы с Борисом умяли каждый штук по пятьдесят, а довольная хозяйка все подкладывала, приговаривая:

- Ешьте, ребята, ешьте, пельмени - еда для настоящих мужиков!

Прощались мы долго. Борис подробно объяснял, где он живет и как к нему доехать - Лена заинтересовалась некоторыми рецептами приготовления самогона, которые знала Светлана, сестра Бориса.

Уже на крыльце, перед тем, как окончательно покинуть гостеприимный дом художницы, я не удержался и тихо спросил у Бориса:

- Может быть, дать ей мой телефон?

- Не надо! - решительно отрезал искатель. - Я сам ее найду, если захочу!

По-моему, если бы не я, Борис с Леной даже обнялись бы на прощание, но мое присутствие смутило хозяйку, и Борис лишь поцеловал ей ручку…

* * *

Уже в электричке, когда мы отъезжали от Вязьмы, Борис сказал с какой-то странной, плавающей улыбкой:

- Лена приглашала меня в гости…

- Да ну? - «удивился» я.

- Ага! Надо будет обязательно съездить, как считаешь?

Я кивнул, а про себя подумал: «Не было бы счастья, да несчастье помогло! Упустили Судакова, зато что-то родилось между Борисом и Леной, вдруг у их романа большое будущее?».

Электричка набирала ход, мы возвращались в Москву…

Продолжение следует…