– Хватит нести чушь! – раздраженно произнес Олег. – Анга всё придумала про кикимору! Колдовства не существует! Ни тебе, ни Насте ничего не угрожает, я позабочусь о вас! – Он взял её за руку.

– Ты не видишь дальше собственного носа! – Она отдёрнула руку. – Анга давно на тебя глаз положила и просто ждала удобного случая. Я уверена, что во время первого ритуала она что-то подмешала в квас. Ты ведь с того дня начал к ней ездить?

– Предположим… – уклончиво ответил Олег и почувствовал, как его уши покраснели. – Но даже это ничего не доказывает. Волшебства, колдовства, магии не существует!

– Если ты не веришь в колдовство, это не значит, что его нет, – устало отозвалась Татьяна. – Ты как умалишенный бегал за ней, звонил ей по ночам! Скажи, не так?

– Ты знала все с самого начала? – удивился он и посмотрел на жену. – Почему тогда…

– Я пыталась сохранить нашу семью. Догадывалась, что у тебя кто-то есть. Но нет, я не знала, что это она.

Олег схватился за голову. Резкая боль пронзила виски.

– Твои головные боли, кстати, из-за приворота. Ты можешь в это не верить, но я точно знаю. – Татьяна повернулась к Олегу, убрала его руки от головы и, прикоснувшись к его коже пальцами, почувствовала тепло и сильную пульсацию. Кровь толкала стенки вен, пытаясь пробиться к мозгу, тело кричало о помощи.

– Ты злишься. Я могу тебя понять, но это жизнь. – Боль становилась нестерпимой. Олег закрыл глаза. Таня прохладными руками помассировала ему виски. Боль отступила. – Может быть, она и подстроила всё, но у нас скоро родится Верочка. Мне нужен развод. Прости.

– Прости? Вот так просто – «прости»? – Она отдернула руки. – Да приди ты в себя! – Появившийся в глазах блеск придал ей сходство с диким зверем. – Никогда, ты слышишь? Никогда я не дам тебе развода! Жди моей смерти! – Она толкнула его с такой силой, что он чуть не слетел со скамейки, затем встала и пошла на площадку к Насте.

– Сумасшедшая! – крикнул Олег ей вслед, вскочил, хотел было догнать, но передумал: – Ничего! Перебесишься!

* * *

Татьяна в резиновых сапогах, дождевике пробежала мимо черного кладбища. Уже третий раз за последнюю неделю. Как только она собиралась сделать откуп, Настя сбегала из дома. Поиски, новая откупная попытка, опять поиски. Анга была права, кикимора не брала откуп. Выбора не осталось. Если не провести обмен сегодня, кикимора заберет Настю навсегда.

Полная луна еще пряталась за темные тучи. Таня беспокойно смотрела на часы. До полуночи оставались считаные минуты.

– Настя! Настя, я прошу тебя, не прячься. – Татьяна шла по уже знакомой тропе. Вот упавшее дерево, за ним водяной просвет – не угодить бы в него, и дальше опять плотный мох. А там дальше… – Настя! Ты же одна не выберешься отсюда!

Неожиданно метрах в двадцати от нее показалось два силуэта. Татьяна навела на них луч фонаря. Это была та самая старуха. Она улыбнулась черной улыбкой, обняла Настю костлявой рукой и повела прочь, в глубь болота. Дочка, как одурманенная, повиновалась. Она не плакала, не оглядывалась, не пыталась вырваться.

Татьяна чиркнула спичкой – руки больше не дрожали. В голове мысли судорожно сменяли друг друга, пытаясь найти правильное решение: если сейчас отдать себя в обмен на дочку, Настя одна домой не вернется. Если не совершить ритуал – она сейчас уйдет навсегда. Вот! Их уже почти не видно. Нужно действовать! Сейчас. Немедленно! Сердце заскакало галопом, мысли заметались. И вдруг действительность словно вывернулась наизнанку. Решение пришло само собой – еще одна попытка перехитрить.

Она подожгла черную свечу, зеленые блики заиграли, отражаясь в болотной воде. Глаза ее были сухими, а голос твердым и ровным:

– Настю отпустите, Веру заберите, она к вам придёт, долг вам вернет.

Только она произнесла заклинание, старуха в мгновение ока оказалась рядом. Теперь Татьяна разглядела ее источенное глубокими морщинами серое худое лицо: на месте глаз зияли черные глазницы, в них что-то шипело и дымилось, впалый рот с гнилыми черными зубами, острый, чуть задранный вверх, подбородок. Старуха приблизилась, наклонила голову, смотря прямо в глаза.

– Сог-лас-на! – проскрипела она. Татьяна, чуть не задохнулась от зловонного гнилостного запаха изо рта. Старуха сгорбилась, повернулась вокруг своей оси, превратилась в черного ворона и полетела прочь, хвастаясь выгодной сделкой: – Кар-кар-кар-а-а-р!

Уговорить Татьяну уйти оказалось намного сложнее, чем явиться. Наказание не пугало ее – напротив, она надеялась на него как на последний шанс вернуться к подобию прежней жизни.

– Это не в моей компетенции, – в который раз повторила Марго, у которой в висках гудело от напряжения. – Я по другой части.

Татьяна сдалась, ушла, ссутулив плечи.

Оставшись вдвоем с Виктором, Марго выдохнула. Впервые ей до такой степени осточертело начатое дело, впервые до бессильной злобы захотелось все бросить. Она отрывистыми движениями покидала в саквояж и фотоаппарат, и блокнот, и даже на секунду подумала захватить патефон, чтобы больше сюда не возвращаться, но не стала. Нельзя поддаваться чувствам в таком важном деле.

Стоя под едва теплым душем в неопрятной ванной комнате, она не могла согреться. Соглашаясь приехать в этот всеми забытый город, она верила, что ей всё нипочем. Всего лишь «командировка», раз плюнуть. Но плюнуть уже не вышло – сердце стучало сбивчиво и отрывисто.

И утром они с Виктором скорбно молчали, хотя казалось, что ему совершенно безразлично происходящее. Во время разговоров он обычно замирал как статуя, и лицо его не выражало ни скорби, ни одобрения. Но Татьяна даже его не оставила равнодушным.

В тишине открылась дверь, и вошел молодой мужчина, настолько непримечательный, что в толпе запомнится последним. Игла патефона подскочила сразу же, не дожидаясь ни имени, ни голоса. Взвилась над пластинкой задорная быстрая мелодия, приглашающая в танец.

– Экзорциста вызывали? – весело спросил вошедший, стягивая мокрую, в разводах куртку. – Судя по тому, как все здесь выглядит, привидений тут должно быть немало.

– Ни одного не припомню, – оскорбился Виктор.

Вошедший посмотрел на него с интересом ученого, изучающего лабораторную мышь. Он не то что не боялся – напротив, искрился любопытством и страстью исследования.

– А-а-а, вот оно что, – гость уважительно покивал, – да, это меняет дело.

– Это я вас пригласила, – вмешалась Марго. – И не затем, чтобы изгонять духов.

– А для чего? – участливо поинтересовался посетитель. – Чем я еще могу быть полезен?

– Историей. – Марго даже улыбнулась, хотя на душе росла и наливалась гроза. – Той, что вам больше всего по сердцу.

Заметив кресло, гость без уточнений преодолел десять шагов до него, поерзал и, найдя удобную позу, попросил Виктора о чашке чая с лимоном.