– Много их, – пожал посетитель плечами. – Но есть одна, особенная. Я ее хорошо запомнил, потому что она научила меня быть честным. Даже с духами. Или с ними в особенности?

Марго нажала кнопку записи, но в груди свербело – она чувствовала, что Виктор смотрит на нее.

В проеме окна висела луна и ярко светилась в темной августовской ночи.

Веня замкнул меловой круг и уселся внутрь. Для проведения ритуала он выбрал просторную гостиную на первом этаже: здесь можно сесть подальше от стен и люстры. Он развернулся так, чтобы видеть дверь и камин. Достал из чемоданчика заговоренную свечу, зажег ее и поставил перед собой. Нашел в планшете несколько подходящих обрядов и, хотя помнил все наизусть, положил его рядом, на всякий случай.

Мысли метались, и для успокоения Веня закрыл глаза, несколько раз медленно вдохнул и выдохнул. Потом нараспев начал читать заговор на изгнание духа, с каждым повторением выговаривая слова все четче и громче. Интонация была отработана годами, и Веня медленно погружался в транс.

Через пару минут он открыл глаза. Обычно к этому времени дух уже рассеивался и свеча горела ровно. Сейчас же пламя металось как на ветру.

Раздосадованный, что дело оказалось не таким простым, Веня разблокировал планшет. Поразмыслил и выбрал обряд посильнее, хотя тот ему очень не нравился. Поджег пучок из цветков чертополоха. В горле сразу запершило. Стараясь не чихнуть, он прочитал заговор и посмотрел на свечку. Та сильно трещала и даже начала коптить. Веня нахмурился. Он прокашлялся, вытянул руку с пучком как можно дальше от лица и прочитал заговор еще раз, без хрипов и пауз. Но ничего не изменилось. Веня снова задумался, выбирая следующий обряд.

Наверху послышались шаги. Осторожные, но очень отчетливые. В дымоходе раздался тонкий свист. Люстра закачалась, тренькнув хрустальными подвесками. Тюль на окнах заколыхался от невидимого ветра. С кухни донеслось хлопанье дверец шкафчиков и звон посуды. Фарфоровая статуэтка Аленушки с братцем Иванушкой неуклюже оторвалась от полки каминного портала, покачалась в воздухе и метнулась к голове, метя в висок. Веня увернулся, но намек понял.

Хозяин особняка, заказавший у Вени изгнание духа, человек деловой и платить за попытки не станет. А результат требовал более тщательной подготовки. Духа что-то держало в доме, иначе он бы развеялся после первого же заговора, как любая неупокоенная душа. Без помощи было не справиться.

Пока же Веня достал и зажег голубую свечу, прикрыл глаза и почувствовал, как по телу разливается теплая энергия. Он жадно наполнялся ею, концентрируя в районе солнечного сплетения. Веня представил, как окружает себя световым коконом, и забормотал очередной заговор. Удары, скрежет и свист постепенно стихли. В тишине Веня стал расширять кокон. Вначале тот охватил комнату. Потом растекся по холлу, оттуда в чулан и кухню. Этого было достаточно, чтобы на сегодня завершить ритуал и уйти. Через преграду дух не мог ни проникнуть, ни швырнуть предмет. Проверив, что в защите нет бреши, Веня открыл глаза.

В материальном мире ничего не поменялось. Веня задул свечу и прикрыл круг ковром.

Утром Веня направился в краеведческий музей. В экспозиции древних рукописей, книг и карт он огляделся и зашел в служебное помещение.

В маленькое окно попадало немного света, и на столе горела лампа. Было прохладно. На входе стояли книжные шкафы. Сквозь стекла дверец виднелись старые формуляры и подшивки газет. Ряды стеллажей, ребрами уходившие в темноту, были заставлены папками и коробками.

– Ничего не меняется, – весело сказал Веня девушке, сидевшей за столом.

Та подняла голову, неохотно оторвавшись от чтения старинного тома. С момента последней встречи ее лицо заострилось, под глазами нарисовалась синева. Темный цвет волос и короткая стрижка это лишь подчеркнули. Девушка молча встала, обогнула стол и крепко обняла Веню.

– Много работы? – сочувственно произнес он.

– В музее – нет. Вся работа… там, – неопределенно махнула она рукой в сторону городского кладбища и отстранилась. – С этим ежиком на голове и в белой футболке выглядишь как прилежный студент. И не скажешь, что колдун.

– Черный цвет, ореол таинственности и патлы прошли вместе с прыщами, – хмыкнул Веня. – Мара, мне нужна твоя помощь.

– А я уж понадеялась, что ты на чашку чая заскочил. – Девушка вернулась к столу и аккуратно закрыла том. – Давно приехал?

– Вчера днем. Я взял заказ на изгнание. Но наткнулся на своенравного духа.

– С каких пор ты не можешь справиться с духом? Ведь лет десять только этим и занимаешься?

– Восемь, – поправил ее Веня. – Дух необычный. Тут нужен медиум, а не экзорцист.

– Со времени твоего отъезда много поменялось, – вздохнула Мара. – Я зарабатываю развлекая спиритическими сеансами. Ведь тем, кому действительно нужна моя помощь, заплатить нечем. Отдыхаю здесь, читаю книги, пытаясь собрать исторические крохи. А музей их разбазаривает. Представляешь, недавно выставил на аукцион особняк Трубинского. Тот влет ушел местному предпринимателю, хотя он наверняка знает, какая у дома репутация.

Последние слова Мара проговорила медленно и замолчала. Веня видел, как добродушная улыбка сменяется плотно сжатыми губами.

– И ты пришел уже после того, как сам попробовал? – наконец спросила она.

Веня стушевался. В детстве он вместе с Марой бегал к особняку и подглядывал в щели ставен. Страшилки, рассказываемые старухами на центральном рынке, будоражили воображение. Веня мечтал стать тем, кто прогонит злого духа. Но позже, во времена, когда он набирался знаний и мог сгоряча влезть куда не просят, особняк был обитаем. А потом Веня уехал.

Однако вернулся, как только узнал, что особняк выкупили, и предложил свои услуги.

О том, что когда-то давно обещал переступить порог вместе с Марой, в пылу азарта он не вспомнил.

– Мара, помоги мне, – повторил Веня. Она встала рядом, едва доставая ему макушкой до подбородка. – Я обязательно зайду на чашку чая.

Он поднял руку и соединил пальцы в придуманный ими еще в детстве тайный знак, который имел примерно то же значение, что и раскуривание трубки мира у индейцев.

– Я тебя знаю с самого детства. Ты уже тогда был эгоистом. Так и быть, помогу.

Веня облегченно выдохнул.

– По очень большой дружбе, – ласково сказала Мара. Выдержала паузу и ухмыльнулась: – И за половину гонорара.

Веня поперхнулся, но кивнул.

Лучи солнца проникали через большое окно над входом и наполняли холл радостью и беспечностью. Темная винтовая лестница контрастировала с зелеными стенами и напоминала ствол дерева, от которого ветвями отходили две галереи второго этажа. Мара стояла на нижней ступеньке и рассматривала растительный орнамент на балясинах, восхищенно цокая языком. Потом провела рукой по перилам.