– Когда мы уходили от самолёта, доля риска, конечно, оставалась. Я бы даже сказал, риск получался очень значительный. Ведь в тайге никогда нельзя считать себя в безопасности: на тебя может напасть хищный зверь, ты можешь утонуть в горной реке или упасть с горы и разбиться. В конце концов – тяжело заболеть. А у нас, как вы знаете, были тяжелораненые, которые нуждались в медицинской помощи. Я думаю, вы сами понимаете, для того, чтобы в тайге выжить, нужны продукты и медикаменты, а их было с гулькин нос.

Первый раз за всю встречу на лице гэбиста промелькнуло что-то вроде жалости. То ли он посочувствовал потерпевшим катастрофу, то ли позлорадствовал, Иван этого не понял.

«Наверное, я опять сказал что-то лишнее, – подумал парень, сейчас он меня выведет на чистую воду. Ну уж нет, держи карман шире – теперь я тебе не скажу ничего лишнего».

– Ладно, с этим мы, кажется, разобрались, – услышал он майора. – Теперь расскажите, как погиб подполковник Свиридов. Что там случилось?

Почти слово в слово Иван повторил то, что написал в объяснительных.

– Так, так, – тот только кивал головой, – значит, по-вашему мнению, его подвела резиновая лодка. Больше никаких причин в его смерти вы не видите. А скажите, кто ему посоветовал привязать к лодке эти чёртовы брёвна? Мне бы даже в голову не пришла такая мысль. Наверно, это опять ваша идея, я прав, Иван Петрович? – С пронизывающим взглядом он ожидал ответа.

– Да нет, что вы! До такого я бы тоже не додумался. Резиновая лодка и так неплохо держится на воде. Он сам привязал брёвна парашютными стропами, это полностью его идея. Мне очень жаль, что так случилось. Свиридов был очень ответственным, честным и целеустремленным человеком. Кто бы мог подумать, что с ним такое может случиться. Я просто потрясён его смертью.

Пропустив его слова мимо ушей, майор снова задал провокационный вопрос:

– А почему вы ему не помогли, когда он тонул? Вы же плыли в одной лодке. Как же вы, выпускник престижного института, комсомолец и бросили товарища в беде?

Ивану пришлось в очередной раз рассказывать, как всё произошло во время сплава по Бурхале, придерживаясь предыдущих сообщений. Убедил он чекиста Гайнуллина или нет, Брукс не понял, но тот больше к этому вопросу не возвращался.

– Ну и, наконец, последний вопрос, на который я хочу получить исчерпывающий ответ, – постучав пальцами по столу, сказал майор. Получалось, что гэбист давно хотел его задать, но какая-то непонятная Бруксу тактика не позволяла сделать этого раньше.

– Куда вы дели ящик с золотом?

Вопросов о золоте Иван боялся больше всего. До сих пор перед глазами стоял подполковник Свиридов с направленным на него пистолетом. В случае потери даже ничтожного количества металла он грозил его посадить. Подполковника уже не было в живых, и, кроме него, никто о том разговоре не знал, поэтому Брукс решил молчать до последнего.

– Какое золото? – с удивлением в голосе воскликнул Иван. – Я никакого золота не видел.

В Якутске стояла настоящая морозная зима. После Читы Фёдору показалось, что он попал на Северный полюс с нетающим снегом и вечным холодом. В аэропорту его встречала Аня. С первого дня командировки он мечтал об этой встрече и, увидев девушку, расплылся в счастливой улыбке. После разлуки он чувствовал себя самым счастливым человеком.

Весь вечер они провели вместе, и, прощаясь, он предложил ей поехать в поле.

– Я решил поставить гидрохимический метод поисков. Пока, правда, в небольшом объеме, но если получится, будем продолжать.

Связываться с гидрохимией он не хотел. Для анализа водных проб требовались походная химическая лаборатория и химик-аналитик. В полевых условиях, когда нет постоянной базы и всё время нужно кочевать, лаборатория становилась обузой. Но после разговора с Аней он познакомился с материалами геолога Лапина, много лет занимавшегося этим методом поисков полезных ископаемых, и в последний момент пришёл к заключению, что гидрохимия действительно неплохо работает при поисках золотого оруденения.

– Я не против. Вот только мою маму надо как-то уговорить. Про поездку в тайгу она не хочет даже слышать.

– А почему?

– Ну, как «почему»? Если я уеду, она же останется одна. Был бы ещё брат дома, всё казалось бы не так тоскливо. Так что пока я ничего не обещаю.

Фёдор уже считал Аню своей сотрудницей, а тут дело принимало серьёзный оборот, из которого срочно следовало найти выход.

– Ты же сама подкинула мне эту идею с гидрохимией, – не выдержал молодой человек. – Расписала, как метод прекрасно работает, согласилась помочь, а теперь пошла на попятную. Это по меньшей мере несерьёзно.

Аня отвела глаза в сторону, не в силах выдержать его прямого взгляда. Сердце готово было выскочить из груди.

– Федя, ты всё усложняешь, – наконец нашлась она. – Не переживай, без гидрохимии ты не останешься. Поедешь с Верой Ивановной, она не откажется.

– Да зачем мне твоя Вера Ивановна? Я хочу только тебя.

– Мало ли что ты хочешь? – усмехнулась девушка и, чтобы он не увидел её растерянности, с вызовом посмотрела парню в глаза.

Впервые в жизни Фёдор по-настоящему полюбил и теперь из-за возникшего недоразумения боялся потерять свою любовь.

– Давай я поговорю с твоей мамой, – предложил парень. – Я постараюсь её уговорить. Ты только подготовь встречу.

В назначенное время он открыл знакомую дверь. Его ждали. Это он понял по накрытому столу, стоявшему посреди комнаты.

– Мама, познакомься, это Фёдор, – сразу представила его Аня. – Мы с ним вместе работаем.

На него смотрела довольно молодая обаятельная женщина в нарядном тёмно-синем платье с белым воротничком.

– Очень приятно. – Неожиданно для Фёдора она подала руку. – Меня зовут Елизавета Васильевна. – Её губы разошлись в улыбке. – Вы не стесняйтесь, проходите поближе к столу. Сейчас мы будем пить чай.

На столе стоял большой пирог, украшенный по краям и в центре каким-то замысловатым орнаментом, сплетённым из того же теста, в тарелке лежали ватрушки и пирожки. В одной вазочке Фёдор увидел бруснику, засыпанную сахаром, в другой – какое-то варенье. Ему налили большую кружку чая, положили кусок пирога.

– Ешьте на здоровье. Это Анечка стряпала. Она вообще у нас по хозяйству всё может, да ещё шьёт и крючком вяжет.

– Мама, ну что ты! – засмущалась девушка. – Фёдор же не свататься пришёл.

Говорила больше Елизавета Васильевна. Её приветливое лицо с открытым взглядом располагало к откровенной беседе, и Фёдор почувствовал внутреннее облегчение, какое приходит тогда, когда спадает напряжение. Анина мама расспрашивала обо всём и даже коснулась его друзей, а потом как бы между прочим, поблагодарила за диван, который он отремонтировал. Об упоминании об этом злополучном диване, из-за которого так глупо закончился романтический вечер с Аней, Фёдор готов был провалиться сквозь землю.