Полегчало на душе.

В полдень взяли солнышко. На этот раз независимо полученные результаты привели нас в одно и то же место, зато лживость показаний магнитного компаса, по которому ориентировался вахтенный, была установлена однозначно. Когда учли поправку, выяснили, что теперь направление береговой черты наконец-то совпало с указанным на карте. Снова сделалось радостней.

Входа в пролив мы достигли в сумерках, обменялись положенными сигналами с береговыми постами, и короткой летней ночи нам как раз хватило на то, чтобы проследовать в Мраморное море, в чем легко было убедиться по истаявшим за кормой огням Стамбула. В это время, когда ни трехсотметровые туши супертанкеров, ни плавучие города океанских лайнеров не шастают еще в этих водах, процедура прохода через кишку Босфора относительно проста. Можно даже отказаться от услуг лоцмана, что русские торговые суда нередко себе позволяют, особенно после вступления в силу договора о беспрепятственном проходе кораблей, следующих через эти воды под нашими флагами.

Корабли, движущиеся встречными курсами, вполне в состоянии разминуться, если идут под парами, естественно.

К Дарданеллам вышли уверенно. Тут берега как бы сами направляют туда, куда надо. Здесь шире, чем в Босфоре, и к нам не было проявлено вообще никакого интереса. Мы опять угадали на темное время суток, а луна нынче дает достаточно света.

Что рассказать об Эгейском море? Весьма неладное место. Мы некоторое время уверенно шли, опознавая острова, положенные на подробную карту. А потом обнаружили с одной стороны недостачу – не могли найти очередного ориентира. И избыток наметился – нечто такое, чего тут быть не должно, манило к себе чудесными пляжами, омываемыми лазурной волной.

Опять легли в дрейф и принялись брать пеленги на все, что попадало в поле зрения. Нашлись. Кажется. Прошли немного и поняли, что да, потому что снова все оказывалось на своих местах.

Последний раз в жизни я вышел в море без настоящего штурмана. Определять положение в пространстве без спутниковой системы позиционирования – это отдельная специальность. Тем более что компас наш врет в зависимости от того, куда мы повернуты, а гирокомпас по нему выверяли столько раз, что уже и забыли, в какую сторону вносили поправки.

Почему мы сверяем гирокомпас по магнитному? А это из-за того, что уже через сутки после запуска это чудо начинает сначала дрожать, а потом и раскачивать стрелку. Понимаю, что что-то в нем не так, но разобраться как следует – руки не дошли. Вот и принял организационное решение – дважды в день останавливать и запускать гирокомпас по магнитному, чтобы гарантировалось хотя бы полсуток его нормальной работы. Иначе под водой ориентироваться по сторонам света невозможно – обычный компас в окружении железа ведет себя непредсказуемо.

Невольно вспомнил старые добрые деревянные ныряльщики, штурмана с «Великого князя Константина», что устранял девиацию. Какое замечательное время кануло в прошлое! И с противником все было в порядке – моя страна вела войну. Да, она выступала в роли агрессора. А что поделаешь! Не всегда же быть жертвой! В мире вообще всегда случаются войны, и побеждают в них, как правило, те, кто активен.

Может быть, я напрасно так себя накручиваю, следуя со спрятанным под одеждой кистенем против ничего не подозревающих признанных во всем мире отважных мореплавателей, направляющихся к берегам солнечного Египта? Не знаю. Но глава государства лично попросил, а он мне просто по-человечески нравится.

* * *

«Великий князь Константин» «чинил» машину, стоя на якоре, как раз там, где и обещал мне его величество. Перед этим он довольно долго ремонтировался в Николаеве, так что изменения в его внешнем облике меня не удивили. Исчезли «выстрелы» для шестовых мин, ранее размещавшиеся попарно у бортов в носу и в корме. В районе надстройки осталось только две пары шлюпбалок, к которым подвешены маленький «французский» паровой катер и гребной вельбот. Еще две пары шлюпбалок, заметно мощнее, располагались в кормовой части у горловин трюмов, что должно было создавать неудобства при погрузочно-разгрузочных работах. Сейчас под ними покоились на палубах просторные шлюпки, в которые, пожалуй, поместилась бы вся команда вместе с пассажирами.

Пушек на палубе не было и в помине, а свежая краска на черном корпусе и белой надстройке радовала глаз. Над всем этим реял флаг торгового судна.

Мы подошли прямо к борту – море нынче спокойно. Степан Осипович непривычно смотрится не в мундире, а в кителе офицера торгового флота. Да и другие члены команды одеты исключительно мирно и довольно разнообразно. Большинство из них я давно знаю, но офицерский состав сменился полностью. Три мичмана, два лейтенанта и командир корабля – капитан-лейтенант. Впрочем, обращения исключительно по именам и никаких знаков различия, кроме шевронов на рукаве, не наблюдается. Но чистота и порядок – военные.

Слышал замечание, сделанное матросу: «Не “слушаюсь, вашбродь”, Тычкин, а “с превеликим удовольствием, Иван Захарыч”». Вот уж где реально «потаенное судно».

Макаров, кстати, кораблем не командует. Он командует нашей маленькой эскадрой. Что хочет, то и делает. Переоделся в матросскую робу и нырнул во чрево подводной лодки. Неугомонный. А мы с Клеминым с удовольствием поговорили с нижними чинами этой базы торпедных катеров. А что, вы думали, спрятано в трюме? Четыре катера двух типов. Там еще и пара ныряльщиков припасена. Только не деревянных, а металлических с электромоторчиками и аккумуляторами. Но мне их не показали, как и катера. Это все заколочено в ящики с грузовой маркировкой и без команды ничего трогать не велено. Есть на корабле и артиллерия – пушки Барановского. То есть их как бы нет на виду, но достать из ящиков и поставить на подготовленные места – дело нескольких минут. Хоть на палубу, хоть на шлюпки – это без разницы.

Однако – машина осталась старая. Этот корабль модернизировался на той же верфи в Николаеве, где собиралась наша лодка. А еще нынче по весне там же из парохода Добровольного флота «Ярославль» сделали крейсер «Память Меркурия». Построили пароход во Франции – считай новенький. Скорость у него пятнадцать узлов, что по нынешним временам неплохо. Пять шестидюймовок на него поставили, да не мортир, а настоящих морских орудий. Еще там смонтировали четыре поворотных торпедных аппарата для стрельбы минами Уайтхеда.

Если бы такое вооружение было на «Весте», когда она выманивала на нас турецкий броненосец, думаю, Баранов не удержался бы и вступил с ним в перестрелку. А вообще поговаривают, что скоро и броненосцы начнут строить на Черном море. Только никак в толк не возьму, зачем они там нужны?

* * *

Нашу маскировку Степан Осипович одобрил и снимать пока не велел. Мы ее слегка подправили, где расшаталась. А вообще на будущее нужно будет хорошенько продумать вопросы «переоблицовки». Что-то подсказывает мне – это пригодится еще не один раз.

Господин командующий сказал, что сам с нами пойдет за штурмана, но велел обождать – диспозиция пока не вполне ясна. Распорядился отойти в сторонку и встать на якорь. Долго ругался, что такового на нашем ныряльщике нет, и обещал не принять его на вооружение без столь необходимой в морском обиходе вещи.