– Долго вы к этому шли, – не удержала злого смешка.

Мне не было его жаль. Каждый сам выбирает свой путь. Не верю я вот таким раскаявшимся, у кого руки по локоть в крови, с холеными зажравшимися мордами, с жирными банковскими счетами, хозяева по жизни. Они не могут пожалеть о своем выборе.

– Долго, – перевел на меня свои серые сканеры, заглядывая в душу.

– Сейчас вы чего хотите? Тем более от меня? Я же не мама.

– Ты очень на нее похожа, – улыбнулся он внезапно.

– Я на отца похожа, – отзеркалила улыбку в ответ.

– Они поженились после моего отъезда. Когда узнал, посчитал это двойным предательством. Лучший друг и любимая девушка...

– Сами же сказали, что уехали, бросили ее.

– Тогда это была просто ссора.

– Мамы больше нет. Вы решили мстить мне? – Раздражение постепенно копилось внутри.

– Боишься? – усмехнулся, обнажив идеально белые и ровные зубы.

– Я перед вами не виновата. Мне нечего бояться, – выдержала его взгляд.

Цедила через трубочку фреш, наблюдая за игрой эмоций на его лице. Сегодня Артур читался как открытая книга.

Старые воспоминания жгли его изнутри. Ранили, заставляя раскрываться и извлекать из себя болезненную заскорузлую правду.

– Правильно. Я не враг тебе, Ксюша. Ты мне напоминаешь свою маму, как я уже сказал. А я чувствую себя должником перед ней. К сожалению, слишком поздно всплыли некоторые моменты нашего общего прошлого.

Я так и не могла понять, о каких долгах он толкует. И чего хочет от меня.

– Мамы больше нет. Можете сходить к ней на могилу, поставить свечку в церкви, попросить прощения.

– А могу позаботиться о дочери. Я думаю, любой матери ценнее была бы забота о ребенке, чем все эти никчемные манипуляции со свечками.

– Извините, Артур, но я взрослый человек. Мне не нужна забота.

– Да? – вскинул насмешливо бровь. – Уверена, что справилась бы сегодня со своим отморозком одна?

Я так и застыла с пустым стаканом в руках после этих слов. Воспоминания дробью прошили мозг, вспыхивая перед глазами яркими картинками: как Слава во дворе запихивает меня, оглушенную, в машину, как, срывая тормоза, мчится через детскую площадку, а следом где-то в конце двора с таким же визгом выезжает другой автомобиль. Как Слава, нервничая, постоянно смотрит в зеркало заднего вида и боковые зеркала, гоня на предельной скорости. И такого же цвета автомобиль с охраной подоспевает, когда Слава сцепляется с Димой и ранит его.

– Это были ваши люди? – До меня начало постепенно доходить.

А ведь я и раньше замечала во дворе дома эту машину. Она всегда выезжала следом, стоило только выйти из дома. Я еще думала, как у нас похож график работы с хозяином автомобиля. Но мне и в голову не могло прийти, что это не простой житель соседней квартиры, а самая настоящая слежка!

– Что вы сделали со Славой?

– О нем не переживай. Он тебя больше не тронет, – нахмурился Артур.

И таким негативом потянуло при этих словах, что самой стало страшно.

– А клиника эта? Депозитный счет на лечение?

– Я рад, что ты приняла мое предложение и согласилась наблюдаться здесь. В квалификации врачей можешь не сомневаться.

– Господи, да что вам от меня надо?! – вскочила со своего места.

Картинка складывалась неоднозначная, и я буквально кожей ощущала, как вокруг стягиваются стальные сети, ловко расставленные Артуром. Воздуха оставалось все меньше. Дышать становилось тяжелее.

– Ксюша, успокойся! – вытянул он вперед руку.

Только меня уже было не остановить. Сердце билось с удвоенной силой, адреналин зашкаливал, виски сдавливал невидимый обруч.

Неприятное предчувствие надвигающейся катастрофы охватило с головы до ног.

– Вы везде! Вы повсюду! Со всех сторон! И сделку с Дмитрием Алексеевичем заключили тогда, чтобы подобраться поближе? Ведь так? Вам же особой выгоды это сотрудничество не несет?

Артур хмыкнул, продолжая держать меня взглядом. Как на крючке.

– Я случайно узнал о твоем существовании, – сдавленно произнес он.

– И что? Решили отыграться? Облагодетельствовать? Что кроется за этой вашей заботой?

– Ксюша! – Он предупреждающе встал.

– Не подходите! Пожалуйста! Я вас не знала и желала бы дальше не знать. Не знаю, какой там долг движет вами и действительно ли вы были знакомы с моими родителями, но не нужно больше вашей заботы! Спасибо за помощь, я оценила.

– Подожди. Ты не поняла. Ксения!

Но я уже почти не слышала его, бегом направляясь к выходу из кафе. Выйти на улицу, глотнуть свежего воздуха и избавиться от ощущения тотальной слежки вокруг. От сдавливающей петли вокруг шеи.

После визита Артура я сидел в больничной палате и чувствовал себя последним идиотом. Хотя что-то подобное можно было ожидать, но я до последнего не желал верить, отказывался даже допускать подобную возможность. А в итоге меня как щенка ткнули носом в правду, к которой я оказался не готов.

И с которой мне предстояло жить дальше.

– Дима? – Распахнулась дверь, и на пороге застыла изваянием Ксюша. – Дима! – более радостно произнесла она, шагнув внутрь, и тут же остановилась, наткнувшись на мой взгляд.

Минута прошла в гробовом молчании. В голове набатом отбивали похоронный марш слова Артура.

– Проходи, – кивком указал на стул для посетителей.

– Как ты? Мне сказали, что ничего серьезного, но я все равно боялась...

– Тебе правильно сказали, – перебил ее, и Ксюша снова замолчала. – Пуля прошла по касательной. Просто царапина. Ничего страшного.

Кивнул на перебинтованную часть ноги, туда, где была аккуратно подвернута штанина брюк. Чтобы не переживала лишний раз.

Ксюша открыла рот, собираясь что-то сказать, посмотрела в глаза и... передумала.

Твою мать!

Сейчас еще и тут себя накрутит.

– Ты здесь ни при чем. Прекрати винить себя! – не выдержал, угадав ее внутренние метания.

Она, нервно заламывая руки, прошла до окна.

Вцепилась в подоконник до побелевших костяшек пальцев.

– Спасибо, – прошептала еле слышно, вглядываясь невидимым взглядом в пейзаж за стеклом.

Я заметил, как подрагивают ее плечи, как прячет лицо, отвернувшись, и нервно дышит, цедя воздух сквозь зубы.

Подошел сзади, развернув к себе. Взял ее лицо в ладони, всматриваясь в знакомые черты, и большим пальцем провел по щеке. Погладил по бархатистой коже, ощущая, как она неосознанно льнет к моей руке, как наслаждается незатейливой лаской, прикрыв веки.