Бабушка поставила перед профессором фарфоровую чашку с крепким горячим чаем и блюдце с мясным пирогом.

— Спасибо, леди Ребекка! Ольгерд Тримеер не любил некромантию, — продолжил лорд Крабер, — но изучал подробно, даже скрупулезно, что позволяло ему не прибегать к помощи соответствующих специалистов при расследовании преступлений. До него у меня был только один такой интересный ученик, его мягко говоря, воротило от магии смерти, но он ее освоил великолепно, используя по необходимости в своих профессиональных делах. И вот их обоих нет среди нас. Чем больше я думаю об Ольгерде Тримеере, тем чаще приходят воспоминания о том, первом, ученике. Его имя вам ничего не скажет, — констатировал профессор, глядя на нас, адептов, — сейчас ему было бы столько же лет, как и Сириусу. Он пропал тридцать с лишним лет назад.

— Прошу прощения, что прерываю, — тонкие длинные иголочки вонзились в подушечки пальцев так, что молчать было невозможно, — а Вы не о лорде Гавардере Мордерате говорите?

— Хм, однако, — профессор поставил чашку с чаем обратно на стол и удивленно посмотрел на меня, — а откуда, адептка Тримеер, Вы узнали о нем? Нет, правда, откуда?

— Я слышала о нем, он ведь отец покойного лорда Герния Мордерата, — ответила я. — А почему Вы ставите лордов Гавардера и Тримеера вместе? С чем это связано?

— Скажите, адепты, кто-нибудь из вас получал отложенное послание? — уходя от ответа на мой вопрос, спросил нас профессор.

— Нет, мы даже не знаем, как проверять канал, где они хранятся, — ответил за всех нас Алистер. — Я как-то спросил об этом, но мне посоветовали не бежать впереди лошади и подождать следующего семестра, в котором на соответствующей дисциплине нас этому будут обучать.

— Понятно, — слегка кивнул профессор, — на самом деле это несложно. Смысл манипуляции таков: оставшись наедине с собой, настройтесь на воздушное пространство, окружающее земной шар. Представьте себе, что вы парите высоко над землей, растворяясь в воздухе, и как только достигнете такого состояния, мысленно произнесите: «Я, имярек, готов выслушать оставленные для меня послания». И те послания, чей срок подошел, начнут раскрываться. Это происходит по-разному, вы можете просто услышать голос, что-то сообщающий вам, или увидеть картину послания. Попробуйте на досуге, — предложил он и, глядя на меня, продолжил, — Ольгерд довел это действо до совершенства, мгновенно подключаясь к отложенным для него посланиям. Но все началось с посланий, которые адепт Тримеер получил из далекого прошлого, когда его еще на свете не было. И автором этих посланий был лорд Гавардер Мордерат. Я не знаю, что было в них, Ольгерд об этом не говорил, он только подошел через несколько занятий и спросил о том, кто такой Гавардер Мордерат. Я объяснил, что это был мой ученик и что с ним произошло, юноша внимательно выслышал меня и, поблагодарив, покинул аудиторию. А затем через некоторое время я услышал от одного преподавателя, затем от другого, что адепт Тримеер стал еще серьезнее и вдумчивее, как будто он уже знал свой путь в жизни и пошел по нему, не оглядываясь. И есть еще один объединяющий момент — их гибель. Она странная и непонятная, потому что пробиться к той точке, когда она случилась, нам не удалось.

— В смысле? — уточнил лорд Сириус, с профессором беседовали только мы, адепты шестого курса, и он, бабушка и Алиса с Элизой угощали леди Альфидию и Инару.

— У Ольгерда Тримеера все закрыл плотный огненный шквал, а у Гавардера темная глубокая вода, и пройти вслед за ними не получается, — пояснил лорд Крабер.

— Профессор, профессор Крабер, — услышав его слова, мгновенно вмешалась леди Альфидия, — не спешите посвещать эту компанию в Ваши знания и выводы, мы оглянуться не успеем, а они дел наворотят, долго расхлебывать придется.

— Поздно, Альфидия, — насмешливо фыркнул лорд и мальчишески озорно передразнил ее, — оглянуться не успеем, и они дел наворотят. За внука беспокоишься? Ну и зря, хороший юноша, вдумчивый.

Однако леди Альфидию было не остановить, как результат: подхватила профессора под руку, и они оба покинули нас, объясняя, что им еще предстоит дежурить на балу.

Мы вернулись в свой жилой корпус, когда еще продолжался бал, а младшие курсы уже готовились ко сну и сновали по коридору от комнат к умывальной и обратно. Марк сидел на подоконнике неподалеку от моей комнаты и смотрел на улицу, там старшекурсники запускали фейерверки. Увидев нас, он обрадовался и тут же рассказал, чем кормили за праздничным столом.

— Элиза, я сейчас принесу, погоди, не уходи, — поспешил Марк в комнату и тут же вернулся с тарелкой, на которой лежали груша, яблоко, горсть конфет и кусок праздничного пирога, — вот, тебя с нами не было, угощайся.

— Марк, а наши все на балу? — уточнила я, когда он выслушал слова благодарности от Элизы.

— Нет, в своей комнате ваша новенькая сидит, за ней заходили новички с финансового факультета, но она дверь открыла, их приглашения выслушала и, не сказав не слова, обратно закрыла и все, — поведал он. — Ее и Карл Барнаус звал, но девушка отказалась. Ильгус и Ардер сходили ненадолго и уже вернулись.

— Понятно, спасибо, — поблагодарила я и ушла в свою комнату.

Приготовившись ко сну, я легла в кровать, чтобы не закружилась голова, и, представив себя, плавающую в белых пушистых облаках, произнесла ключевую фразу, приглашающую отложенные послания открыться мне. Вихрь налетел мгновенно, закружил и понес меня куда-то, я закрыла глаза, а когда открыла, то увидела, что сижу в кресле библиотеки замка Рэдривел.