Ночь. Я отворила дверь лечебницы и спешу по коридору в полной тишине, подгоняемая болью, что слышится в голосе, зовущем меня. Вот и палата воскрешения, я открываю дверь и вижу: на кровати лежит Дарина, а рядом, держа девушку за руку, сидит Шерлос и гладит ее по лицу.

— Шерлос, что происходит?

— Она умирает, — еле слышно отвечает он и поворачивает ко мне черное от боли лицо, — мы не понимаем почему. Еще пять часов назад Дарина пришла в себя, и Тарш сказал, что опасность миновала, а потом что-то случилось, и все… она уходит.

— Оптий, — позвала я, — ты здесь? Что случилось?

— Свиток, Видана. Девушка пришла в себя, Тарш вышел в соседнюю палату, там лежит адепт Барнаус. Я отправился с ним, Шерлос отошел буквально на минуту, и на кровати появился свиток, — привидение сидело на стуле и рассказывало. — В нем был текст. Адептка взяла его в руки и начала читать, по мере того как она читала, текст исчезал, а когда пропала последняя строчка, она опять потеряла сознание — и все. Тарш вызвал Маркуса, тот прилетел, посмотрел и сказал: «Девушка — нежилец».

— Рунгерд, нам нужна Рунгерд, — я отошла к окну и отправила телепатическое послание лорду Мордерату.

А потом, вернувшись к кровати, взяла пустой свиток в руки и, развернув, внимательно осмотрела его. Что-то не давало мне покоя, я наклонилась над Дариной, и взгляд остановился на ее руках.

— Откуда это кольцо? — прошептала я, поднимая глаза на Оптия. — Его не было, когда Дарина помогла мне войти в переход, оно появилось позднее. Когда, Оптий? А где Фурий?

— Фурий? Я не видел его пару часов, — ответил Оптий, — он вроде как у адепта Дейдриса оставался в палате. Я сейчас выясню.

В коридоре послышались негромкие шаги, и в палате появилась Рунгерд Дурнен, а следом магистр Тарш.

— Адептка Тримеер, что происходит? — уточнил он, странно рассматривая всех нас. — Почему Вы здесь, а не с новорожденными малышами?

— Меня отправил к Вам лорд Мордерат, что случилось? — спросила Рунгерд и, приблизившись к Дарине, наклонилась над ней. — Как это произошло?

Я передала рассказ Оптия, и она, внимательно осматривая девушку, негромко произнесла: «Это черная магия. На свитке было смертельное заклятие, прочитав его, она умирает. Но шанс есть, правда, и цена за него велика».

— О какой цене идет речь? — хрипло спросил Шерлос. — Назовите ее.

— Юноша, мне нужна Регина рода, и чем скорее, тем лучше, дорога каждая минута.

— Я уже здесь, — от тихого голоса переступившей порог леди Стефании мы все вздрогнули, — что нужно сделать?

— Вы готовы взять ее под защиту своего рода? Это единственное, что спасет девушку. Других вариантов предложить пока не могу, — печально заметила Рунгерд, — а ответ мне нужен сейчас, времени остается все меньше.

— Да, мы заберем ее в свой род, — ответили два голоса: мать и сын были единодушны, а затем, когда леди Стефания замолчала, Шерлос продолжил, — я готов жениться сразу, как только Дарину выпишут из лечебницы.

— Я рада, но должна предупредить, для своего рода она будет мертва, этот свиток прислали они, а значит, на приданое рассчитывать не придется, и желательно поменять имя.

— Леди, я правильно понимаю, что родственники скоро потребуют ее тело, даже не дождавшись нашего сообщения? — еле слышно спросил магистр Тарш и внимательно смотрел, как Рунгерд положила руку на область сердца Дарины и, делая спиральные движения, что-то начала шептать, а потом взяла ее тонкие, почти прозрачные руки и приказала: «Вернись, дитя, твой срок еще не пришел».

— Да, они свой страшный выбор сделали, и потому с минуты на минуту может прибыть гонец за телом, — ответила леди Дурнен и спросила у магистра, — в морге у Вас есть безумянный труп?

— У нас есть, — прошелестел знакомый голос, и в палате воскрешения появилась настоятельница Ордена Плачущих, — два часа назад умерла девушка-сирота. Но вначале, разрешите, я сделаю кое-что необходимое в нашем случае.

Леди Каролина склонилась над Дариной и начала снимать с девушки все украшения: серьги, кулон, кольца и самое главное — странное кольцо в виде змеи, обхватившей палец и готовящейся к прыжку. По мере того, как она снимала артефакты рода Тетрамон, внешний вид девушки претерпевал изменения. Она по-прежнему была стройной, и лицо удивительной аристократической лепки завораживало, но губы стали немного полнее, исчезли морщинки брезгливости, и волосы, ранее бывшее черными как воронье крыло, стали удивительно красивыми, с каштановым отливом, а одна прядь, спускавшаяся по левому виску, была совершенно седой.

— Вот она какая настоящая, — вырвалось у леди Каролины, — сейчас Дарина придет в себя, и ее нужно увезти из Академии, а на ее место положим тело нашей незнакомки. Ранним утром за девушкой прибудут из Подлунного Королевства, мне сообщили эту весть в тот самый момент, когда умерла наша сиротка. Позвольте, я подготовлю тело к отправке, и никто и никогда не догадается, что это не Дарина. Отдадим им несчастное дитя, и пусть в свой склеп положат, смотришь, когда поплакать придут и цветы принесут, — пояснила она Таршу. — А Дарине имя нужно бы поменять. Сейчас придет в себя, и спросите, какое ей нравится.

— Я жива или это Вечность? — прошептала Дарина, ее ресницы дрогнули, и она открыла глаза, которые стали наполняться слезами, когда она увидела Шерлоса, державшего ее за руку.

— Ты жива и будешь жить, а как, поговорим, когда ты выздоровеешь, — ответил брат и поднес ее ладошку к своим губам. — У тебя сегодня двойной день рождения. И я тебя поздравляю.

— День рождения? Это неважно, главное — ты здесь, рядом со мной. Спасибо, Шерлос, — и девушка расплакалась, а леди Стефания, погладив ее по лицу, спросила, — какое бы хотела имя для себя? От прежнего придется отказаться.