Мы с Димой мрачно переглянулись. А Бинк начал аккуратно отступать в сторону:

– Ладно. Тогда ведите нас в тюрьму…

– Да без проблем! Только ручки повыше! А то я передумаю.

Упс-с…

Последние фразы озвучил отнюдь не майор.

Не успели мы глазом моргнуть, как кто-то из-за спины довольно ловко изъял наши бластеры и отстегнул висевшие за плечами плазмоганы.

– Вперёд! – скомандовал незнакомый, искаженный динамиком голос.

– Куда? – сердито уточнил я.

– Туда! Мало того, что диверсанты, так ещё и тупые!

Мы покорно заковыляли в сторону маячивших за кустами дверей. У самых дверей я не выдержал и быстро оглянулся.

– Пристрелю! – пообещал конвоир.

Я усмехнулся. И вроде радоваться было нечему. Зато одна догадка подтвердилась. Лица в шлеме, искажавшем дикцию, я толком не рассмотрел. А вот то, что ниже шлема… Кремовые брючки и майка-топик не особо скрывали подробности фигуры. Скорее, наоборот, они выгодно их подчеркивали.

Повезло нам… с конвоиршей.

– Сообщите вашему командованию…

– Молчать! – рявкнул садовник. – Нечего тут разводить пропаганду!

– Будете говорить, только когда вас спросят, – сухо объявил голос из шлема.

У самых дверей Дима вдруг притормозил:

– Мясо-то хоть можно забрать?

– Чего-о?!

– Говорю, трофей – отбито с боем у вражеской банды.

– Обойдёшься.

– Без мяса не пойду!

– Застрели его, девочка! – ласково посоветовал старичок Вогс.

– Кто девочка? – Капустин округлил глаза, оборачиваясь.

– Двоих вполне хватит, – продолжал втолковывать добрый садовник, – тем более что этот громила интеллектом не блещет. Самый главный у них – волосатый…

Того, что произошло дальше, – не ожидал никто. В особенности не ждала наша конвоирша.

Огласив окрестности лебединым стоном, Дима с размаху бухнулся на колени:

– Стреляйте, госпожа!

Девица в шлеме оцепенела с устарелым плазмоганом наперевес. Потом хмуро пробормотала:

– Ульфакский куцелоп тебе «госпожа»! Быстро встал и…

– Как же мне вас звать?

– Не надо меня звать. Я уже и так здесь! И если ты не прекратишь…

– А меня зовут Дима. Это очень редкое имя. В переводе на галактический означает «гордый сокол, парящий среди звёзд»… Если б вы знали, госпожа, какие бездны космоса пришлось мне пройти, чтобы упасть к вашим ногам!

– То есть ещё и контуженый, – определил отставной майор Вогс. – Нечего с ним цацкаться!

Конвоирша вздохнула. Бинк напрягся.

Но из динамика раздалось:

– Меня зовут Лаг-Ни. Ещё есть вопросы?

– Есть пожелание… Лаг-Ни, открой личико!

– Что-что?

– Сквозь шлем не видать, какого цвета ваши глазки…

Я скривился. Это был уже перебор.

Но девица оказалась великодушной:

– Встал, поднял мясо и заткнулся!

– Давно бы так… – вздохнул Бинк.

– Все заткнулись!

Капустин понял, что дальше не стоит испытывать судьбу. Молча и без резких движений отправился за «шашлыком». Дедушка Вогс бдительно контролировал процесс.

А я, пользуясь моментом, решил рискнуть: в конце концов, она ж не идиотка – должна понимать! Не то, что этот упёртый старикан…

– Надо немедленно сообщить Главному Стражу! Храм под угрозой…

– Он уже два дня под угрозой. Спасибо за ценную информацию.

– Бандиты нашли вход в заброшенный туннель.

– Нечего их слушать! – разозлился садовник. – Это называется психологическая война…

– Если не принять срочных мер – Храм падёт в ближайшие сутки!

– Не дождётесь, проклятые отморозки! – аж подпрыгнул старина Вогс. – Не видать вам Храма, как своих ушей!

– Спокойно, дедушка… – раздалось из динамика.

– Решайте сами, – буркнул я.

– Обязательно, – кивнула Лаг-Ни и вполголоса выругалась. – Да что такое, песок ему в глотку…

Я сообразил, что последнее относится не ко мне, а к шлему. Она расстегнула его левой рукой и стащила с головы. На лбу у девицы блестели капельки пота – очевидно, в старом шлеме не работала терморегуляция. А ещё я обнаружил, что имею дело с блондинкой.

Тьфу! И довольно симпатичной.

Брови тёмные, глазки серо-голубые, носик вздёрнутый, губки бантиком… В общем, не повезло нам!

– Я передам, не сомневайтесь! – успокоила конвоирша.

«А может, она крашеная?» – подумал я с надеждой.

«Твой дом – тюрма!» – так говорил честный гражданин в одном старом фильме. Заслуженный военный пенсионер клеймил зятя-жулика, втридорога перепродававшего импортные кассетные магнитофоны. И в финале прощелыгу таки вывели на чистую воду.

Хеппи-энд, аплодисменты зрителей…

«Тебя посодют – а ты не воруй!»

Мило, позитивно, жизнеутверждающе.

Но реальность – куда более суровая штука.

Вот мы действовали исключительно из благих побуждений. Отнюдь не тырили кошельки по трамваям, даже кассетными магнитофонами не спекулировали!

И что в результате?

Военный пенсионер держит нас на «мушке». Милая девушка целится из плазмогана.

А мы бредём по коридору, как трое матёрых рецидивистов. Или как целая банда расхитителей капиталистической собственности…

Обидно.

А что делать?

«Что делать? Сухары сушить!» – подсказывает неумолимый внутренний голос.

Были б мы реальными рецидивистами, всё оказалось бы малость проще.

Например, ещё там, наверху, когда мы вошли в куполообразную надстройку посредине башни… Узкая лестница, древний лифт хорошо подходят для неожиданных ударов, бросков, подсечек. В общем, масса способов для того, чтоб оружие поменяло владельца.

Не без риска, конечно…

Но что такое риск для матёрых расхитителей бытовой техники?

Что с того, если вредный дед в пылу схватки пальнёт в себя из своего же бластера? Или девчонка…

Эх!

Мы ведь не такие!

В конце концов, пускай временно сажают нас под арест – до выяснения. Начальство разберётся – должны там быть умные люди? Это ведь не казарма, а Храм. И каждый боец им сейчас пригодится! Если они даже такие кадры мобилизовали…