— Порог, — объявил провожатый, и следом. — Лестница…

Лестница вела вверх, а не в подвал, значит, времени они терять не будут. Немедленно примутся ее прессовать, хорошо, если словесно, но есть еще масса недозволенных способов, причем простое избиение жертвы — не самый худший вариант…

Они завернули налево, и некоторое время шли прямо, явно по коридору, затем конвойный придержал ее за плечо и постучал в дверь.

— Порог, — снова прозвучал его голос. И Надежда усмехнулась: забота палача, чтобы идущий на эшафот не повредил себе голову прежде, чем ее отрубят.

Ее провели в комнату и усадили на стул. И после этого стянули с головы шапочку. Она зажмурилась от яркого света, ударившего прямо в лицо. И посидела так пару секунд, чтобы глаза привыкли к освещению.

Настольная лампа стояла на единственном в этой комнате огромном письменном столе о двух тумбах. Все остальное пряталось в тени, так же, как и лицо человека, сидевшего за столом. Но по фигуре и некоторым другим признакам, она определила, что это не Карасев. Мужчина в тени был гораздо меньших габаритов и, кажется моложе. Он разглядывал содержимое ее сумочки, вернее, изучал ее удостоверение. Наконец, он кивком велел сопровождавшему ее амбалу покинуть комнату. Тот вышел, и в комнате воцарилось молчание.

Пальцы человека за столом выбивали неторопливую дробь на столешнице, а Надежда, сделав вид, что ей абсолютно наплевать на его пристальный интерес к своей персоне, бросила взгляд по сторонам. Ничего особенно, чей-то кабинет, хотя обстановка говорила о состоятельности его владельца. Тяжелый кожаный диван в углу, глубокие кресла, добротные книжные шкафы, дорогой компьютер на столе и чучело рыси в углу. Рыси, приготовившейся к прыжку. Зеленые глаза отсвечивали во мраке, как живые, а в лапах — жертва, мертвая уже птица.

Тяжелые шторы, шевелились от сквозняка, вероятно, за ними находился выход на балкон…

— Карасева Надежда Дмитриевна, — произнес незнакомец. — Надеюсь, вам объяснили, почему вас привезли сюда?

— Объяснили? Вы что издеваетесь?! — Надежда приподнялась со стула, но человек движением ладони показал, чтобы она вернулась на место.

Она подчинилась, но продолжала говорить не менее запальчиво.

— Никто и ничего мне не объяснял. Это я пыталась объяснить, что ваши мальчики приняли меня не за ту особу. Я выскочила из гостиницы купить себе сигарет, и вдруг меня хватают какие-то отморозки, толкают в машину… Кто вы такой, черт возьми! Зачем меня сюда привезли? Вы за это ответите!

— Вас, наверно, предупреждали, что по темным улицам ходить опасно! Глубокой ночью за сигаретами! Разве в гостинице не нашлось сигарет?

— Нашлось, но таких, которые я курю, не было, — ответила Надежда. — По вашей милости я вообще осталась без курева. К тому же ваши гориллы оттоптали мне ноги. Не приучены они у вас, гражданин хороший, к обращению с дамой.

— Прошу прощения, но сюда вас привезли не как даму, — усмехнулся человек за столом. — Мы наслышаны о ваших талантах, поэтому парни вели себя соответствующе.

— Короче, выкладывайте, зачем я вам понадобилась? — сказала Надежда и, закинув нога на ногу, обхватила колено руками. — Быстро, конкретно, без лишних подходов к теме.

— Хорошо! Надеюсь, и на вопросы вы будете отвечать также быстро, конкретно, без виляния? — спросил мужчина.

— Сначала представьтесь и перестаньте прятаться в тени. Я в такие игры не играю.

— Насколько я понимаю, для вас не секрет, с кем вы имеете дело?

— Вы меня за дуру держите? Ваши люди сидели весь вечер у меня на хвосте. И теперь я должна поверить, что меня похитил неизвестный воздыхатель. К вашему сведению, я буду разговаривать только с Карасевым.

— Я здесь по его поручению, — мужчина поднялся и вышел из-за стола. Он был высоким и поджарым, с явной военной выправкой, лет сорока или чуть больше. Но глубокие залысины на лбу и редкие волосы делали его старше. А еще у него был курносый нос и круглые темные глаза под густыми, домиком, бровями.

— Вы — серьезная женщина и должны понимать, что мы нуждаемся в помощи подобных людей.

— Мы — это кто? Вы говорите от своего имени или от лица хозяев? — уточнила Надежда. — И какой такой интерес я могу представлять для вас лично или ваших хозяев?

— Нам известно многое. И то, что вы со вчерашнего дня референт Зарецкого. И то, что вы спасли его от пули киллера. Мы тоже нуждаемся в самоотверженных людях, поэтому мне поручено передать вам предложение. Вернее, несколько предложений на выбор. В юридическом отделе, в службе безопасности, и в отделе по связям с общественностью есть …

— Боже! — засмеялась Надежда. — У вас новая метода набора персонала? Отлавливаете ночью, как бродячих собак, заламываете руки, и — в машину? Оригинальный способ, нечего сказать!

— Это — исключительный способ, — сказал мужчина. — Если гора не идет к Магомету, то Магомет…

— Как я понимаю, вы не Магомет, — оборвала его Надежда, — поэтому буду разговаривать только с Магометом.

— Но Карасев тоже не Магомет…

— Но его наместник на земле, — усмехнулась Надежда. — И поверьте, я быстрее найду общий язык со своим бывшим мужем, чем с незнакомым человеком.

— Я его заместитель.

— Догадываюсь, но не для того я сижу здесь ночью, когда мне дико хочется спать, не для того я вдыхала миазмы, которая источала шапчонка, которую мне натянули на физиономию, не для того, я уже почти час обхожусь без сигарет, чтобы со мной разговаривал человек, который ровно ничего не решает, а озвучивает чужие предложения.

— Понятно, — не похоже было, что ее собеседник обиделся. Вероятно, привык и не к таким выпадам своих клиентов. Он достал из кармана мобильный телефон. — Я должен посоветоваться.

— Советуйтесь, — сказала Надежда, — а я пока подремлю.

Она закрыла глаза, и тотчас тяжелая дрема навалилась на нее. И чтобы не заснуть, Надежда через силу произнесла:

— Пачку сигарет мне, будьте добры. «Мальборо-лайт», и чашку кофе. Черного, без сахара!

Заместитель Карасева вышел из кабинета, но взамен него из-за шторы, закрывающей балкон, появился парень в черном, тот самый, которого она видела у входа в прокуратуру.

— А, сторож! — весело приветствовала его Надежда. — Хозяева боятся, что я сигану с балкона?

Ее страж ничего не ответил. Устремив взгляд поверх ее головы, он застыл, скрестив руки, точно Адам, только что отведавший запретный плод.

Надежда усмехнулась про себя и снова закрыла глаза. И чего взъелась на парня? Она здесь не для того, чтобы задирать часовых.

Через минуту появился второй охранник. В одной руке он держал чашку с кофе, в другой — пачку сигарет и зажигалку.

— Превеликое мерси! — обрадовалась Надежда. — Ребята, мне начинает здесь нравиться.