Ту Юэсэнь озирался по сторонам, отчаянно борясь с восхищением, помимо воли поднимавшимся в его душе при виде царившего вокруг великолепия. Шпионы предупредили, что его попытаются унизить, и их предсказания сбывались. Он ждал уже четыре часа. Усевшись на обитый сатином диван, Ту Юэсэнь испытал жгучее желание положить ноги на стоявший рядом столик из оникса, но подавил этот порыв. Он приехал сюда не для того, чтобы наживать врагов. Наоборот, ему было необходимо заполучить могущественного союзника. Самого могущественного, какой только есть в Китае.

Бандит Ту размышлял: известно ли Старому Будде о том, что он заигрывает с людьми вроде Чан Кайши, которые, по крайней мере на словах, выступали за ее свержение. Вряд ли, решил он, хотя не исключено, что вдовствующая императрица является приверженцем испытанной стратегии: держи врага поближе, и ты будешь знать о нем все. Ничего удивительного, ведь эта женщина находилась у власти очень долго.

Ту поднялся с дивана и в который раз отправился бродить по залу. Он проходил мимо высоких — от пола до потолка — окон, из которых открывался чарующий вид на внутренние сады, мимо большой картины, изображавшей сценку из деревенской жизни с возвышающейся на заднем плане горой. Картина, написанная на тончайшем холсте, закрывала почти всю стену. Дальше стояли декоративные маньчжурские львы, длинные и низкие предметы обстановки красноватого цвета. Все это помещение производило весьма приятное впечатление. Несмотря на свои размеры, оно было каким-то человечным. В нем ощущались мысль, вкус и практичность.

Зазвучали фанфары, и Ту обернулся. Большие, обитые золотыми пластинами двери отворились, и в зал вошла процессия одетых в пурпур мужчин во главе с высоким худым человеком. Ту было известно, что это — Чэсу Хой, главный евнух императорского двора.

Ту подозрительно рассматривал этого полумужчину: гладкую, как шелк, кожу щек, подкрашенные полные губы, по-женски длинные ногти, немыслимую прическу, частично прикрытую сдвинутой набекрень черной шапочкой, холодный расчетливый блеск его глаз.

Евнух слегка поклонился Ту и указал ему на стул возле стола овальной формы, стоящего в центре зала. Бандит занял указанное место, и тут же по обе стороны от него встали двое людей Чэсу Хоя, приготовив таблички для письма. Главный евнух не стал садиться. Он подошел к огромному живописному панно и остановился перед ним, склонив голову.

— Значит, у тебя и впрямь огромные уши, как мне и рассказывали.

Ту изумленно воззрился на евнуха, однако тот продолжал стоять, склонив голову, а его губы не шевелились. Кроме того, голос явно принадлежал не этому недомужчине, а скорее пожилой женщине.

— Тебе еще повезло, что ты не получил прозвище Безобразного Ушастого Ту. Это было бы вернее.

Ту наконец понял, что голос принадлежал Цыси, Старому Будде, вдовствующей императрице Китая. Все это время она наблюдала за ним из-за картины. Так вот почему художник написал ее на таком тонком холсте!

За картиной возникло пятно света и высветило силуэт старухи, сидевшей в кресле и опиравшейся на широкую трость. Нет, она опиралась не на трость. На меч! На мгновение Ту обрадовался, что не положил ноги на стол.

Он только сейчас заметил, что все мужчины вскочили при первых звуках голоса императрицы, и с опозданием встал со стула. На губах его появилась улыбка.

— Только не это! — снова заговорила вдовствующая императрица. — Благодаря твоим нелепым ушам ты и так безобразен сверх всякой меры, так что не улыбайся в моем присутствии. Не надо.

Ту обратил внимание на то, что мужчины в свите главного евнуха вооружены, и улыбка сползла с его лица.

— Итак, уродливый человек с огромными ушами, Бивень Нарвала Первого императора у тебя?

Ту кивнул. Он рассказал ей о сыне Резчика и Бивне, хранящемся в пещерах Муравейника.

Вдовствующая императрица выслушала его и освободила свое старое сердце от кипевшей в нем злости.

«Значит, все это правда, — думала она. — Древние слухи о Бивне Нарвала оказались не досужим вымыслом. Значит, действительно на протяжении столетий существовал заговор с целью изменить будущее Срединного царства. Моего царства. Необходимо выявить его участников и уничтожить их. Любой ценой!»

— Какую награду ты хочешь получить в обмен на эту безделицу? — спросила она.

— Лично мне ничего не нужно. Я хочу того же, чего хотела бы Сестра Луны.

— А кто этого не хочет? — пробормотала вдовствующая императрица. — Тысяча таэлей серебром тебя удовлетворит?

— Нет, — ответил Ту холодным бесцветным голосом. — Нет, это не «награда, достойная маньчжурского императора», которую вы обещали за Бивень.

— Разве я обещала что-то подобное? Нет, не обещала.

Старуха поерзала в кресле. В тот же момент из скрытых от посторонних глаз дверей выскочили слуги и принялись поправлять подушки, стараясь не прикасаться к владычице, и в особенности к ее ногам, похожим на корневища имбиря. Правительница махнула рукой, и слуги растаяли, как тени. Хотя, добившись официальной экстерриториальности и прибрав к рукам огромное количество земли, европейцы в значительной степени ослабили могущество вдовствующей императрицы, разветвленная система шпионажа, созданная ею, по-прежнему существовала и работала. Сведения поступали со всех сторон, зачастую от людей, которые даже не подозревали, что выступают в роли шпионов. Поэтому императрица заранее знала, что именно хочет получить этот уродливый человек за Бивень Нарвала.

— Тебе нужен союзник, не так ли? — спросила она. — Самый могущественный, какой только есть в Китае? Я готова стать таким союзником, если ты принесешь мне Бивень. По какой-то причине ты хочешь отомстить фань куэй. Меня это устраивает. Рассчитаться с фань куэй — дело хорошее и праведное. А причины… Кого они интересуют!

Вдовствующая императрица издала короткий смешок, прозвучавший зловеще, как предсмертный хрип.

Чэсу Хой дрожал от страха: «Хорошо хоть, что Трое Избранных предвидели такой поворот событий и приказали Лоа Вэй Фэню быть наготове. Я должен немедленно связаться с ним. Сказать Резчику, чтобы тот перепрятал Бивень? Нет, это может грозить реликвии еще большей опасностью. Нужно дождаться того момента, когда нападение станет неизбежным. Приготовиться и ждать».

Внезапно вдовствующая императрица задергалась в кресле, словно марионетка на веревочках. Длинными ногтями она до крови расцарапала себе ладони. Ей хотелось закричать: «Достань мне Бивень! Если ты любишь меня, принеси мне его!» Однако Цыси сдержала эмоциональный порыв. Она ждала очень долго, подождет еще. Только не так долго. В Срединном царстве существовали и другие политические силы, которые рвались к власти и были готовы на все ради того, чтобы прибрать страну к рукам.

— Как мило с твоей стороны, что ты ставишь мои заботы и пожелания на первое место, — окончательно овладев собой, проговорила вдовствующая императрица. — Так докажи, что являешься добрым подданным Срединного царства, и принеси мне Бивень Нарвала. — И она засмеялась сдавленным горловым смехом.