Тем временем Фобос растворился в боевом кураже. Их битва напоминала бой носорога и анаконды. Бронированный, но неповоротливый инквизитор против неуловимого, точно воздух, вивисектора. И для инквизитора каждая секунда борьбы за пиломеч оборачивалась новыми ранениями, каждое из которых было смертельно.

Неизвестно откуда Фобос взял способности к трансформации в полуоборотня, но за первые секунды боя Инквизитор Святой римской церкви сначала лишился ушей. Волчья голова вивисектора справилась с ними, точно голодный пёс с варениками. Затем желтоватые клыки, метя перекусить артерию, вцепились в шею. И Фобосу это даже удалось, но новая вспышка сургучной печати,прикреплённой к броне инквизитора, мгновенно излечивала его смертельные раны.

И тогда Фобос решил действовать по другому…

Оседлав шею инквизитора, Фобос заставил того прикрыться, и когда это произошло, вместо атаки рванул вниз к ладони правой руки, которая всё ещё сжимала рукоять меча.

В сумятице боя отчётливо зазвучал волчий рык, который тут же сменился хрустом костей, а затем сдавленным вскриком инквизитора. Алекс Андерсон, поняв что его провели, сначала попытался отодрать вцепившегося в его руку оборотня, но тем самым лишь помог ему довершить задуманное. А когда инквизитору это удалось и пинком платного сабатона он всё-таки перебил когтистую руку оборотня, обнаружил, что на правой руке не хватает нескольких пальцев.

— Сучье отродье, — сплюнув на пол Алекс Андрсон ударил сжатым кулаком по нагруднику.

Уже четвёртая печать на его броне раскололась, вновь исцелив все раны.

Тем временем, Фобос, прокатившись словно мячик, вновь встал на ноги. Однако это схватка для него не прошла бесследно — вивисектор прижимал к телу кровоточащую левую руку.

Но и только! С волчьей пасти Фобоса стекали ручьи крови, а между жёлтых зубов мелькали откушенные пальцы Алекса Андерсона. В этот момент волчья голова вивисектор вновь начала трансформацию. Шерсть полезла, обнажая серую кожу. Широкая пасть хищника захрустела, начав уменьшение. И буквально через пять тактов сердца, Фобос вновь смотрел на врага серо-голубыми глазами человека. А из его окровавленного рта всё ещё торчали откушенные пальцы.

Парень оскалился и с сочным звуком выплюнул пальцы под ноги хозяина. Всё это время он наблюдал за реакцией инквизитора, но тому, кажется, было плевать. Ровно до этого момента! В следующий секунду Фобос улыбнулся и в его окровавленном оскале блеснуло золото!

Поднеся к своему лицу руку, Алекс Андерсон не нашёл на ней перстня! Того самого, с шипом из Тернового Венца, который своей аурой подавлял и причинял боль морферике. Лицо инквизитора исказилась в злобной гримасе, уголки рта дёрнулись, чтобы послать в врагов церкви проклятия. Но не судьба…

Ещё до того как он успел открыть рот, его смело. Огромный, закованный в зачарованную броню Инквизитор будто попал под поезд. И имя тому поезду — трёхвостая лисица!

Избавленная от тлетворного влияния кольца, морферика атаковала! Каждый удар её лап был страшен, каждый укус срывал с Инквизитора части зачарованного доспеха. А сама броня заискрила, точно китайские хлопушки, десятками вспыхивающих печатей.

Однако Алекса Андерсона было рано списывать со счетов. Даже в таком состоянии, Прижатый к земле Инквизитор извернулся и, обхватив ногами голову лисицы, без боязни сунул руку в её пасть.

Морферика щёлкнула зубами, попытавшись откусить кисть инквизитора. Зачарованные латы смеялись под зубами морферики, но выдержали натиск. И тогда Эскариот вновь улыбнулся.

— Аутодафе!!! — срывая горло прокричал Инквизитор.

Это было подобно взрыву. Но не тому яркому фейерверку, который мы привыкли видеть по особым праздникам. Это был именно взрыв который разрушал не плоть, а саму материю!

Катю, несмотря на звериное обличье, подбросило вверх. Опалёная шкура зачадила сизоватым дымом, по меху морферики заискрили всполохи молний. А когда её изломанное тело всё же приземлилось на землю, произошло и вовсе странное…

Земля вокруг трёххвостой сначала покрылась паутиной трещин, а после и вовсе вздыбилась, являя восемь столбов С цепями. И цепи от этих столбов тянулись к морферике.

Сам же Алекс Андрсон не спеша поднялся на ноги.

— Я — инквизитор, тварь! — скалясь прорехми в зубах, с насмешкой, произнёс он. — Я изгонял ересь еще до прихода Христа!!!

С этими словами цепи вспыхнули, принося Кате нестерпимую боль.

— Твои способности завязанные на Веру⁉ — с возгласом озарения воскликнул Фобос.

Воскликнул и тут же поморщился. Сломанная в пылу битвы рука, оказалось сломанной в трёх местах. Регенерация одарённого, конечно, делала своё дело, но на исцеление такого увечья уйдут часы. И Фобос был уверен, что у терзаемой инквизитором Кати нет этого времени.

Впрочем, Эскариот проигнорировал Фобоса. Сейчас всё его внимание и естество были сосредоточены на морферике. И вивисектор решил этим воспользоваться.

Усилием воли он приглушил боль. Это нельзя было называется способностью, об этом не упоминалось ни строчки в интерфейсе и описании магем парня, но препарируя монстров парень научился контролировать боль.

— Святой Христофор, — произнес парень решительный шагнув вперёд.

— Что? — не понял Алекс Андерсон.

Полностью растворившись в процессе он и не услышал бы даже слова, но слово «Святой» Инквизитор проигнорировать не смог.

— Святой Христофор, — поняв что переключил на себя внимание, уже увереннее продолжил парень. — В своей ненависти ты назвал меня песьеглавцем. А знаешь кто ещё носил такое прозвище?

— Что мне гадать? — усмехнулся инквизитор. — язычники, еретики, песьеглавцы — всё едино!!!

Удовлетворением для себя Фобос отметил, что сковывающие Катю цепи вновь потухли, дав трёххвостой избавление от боли.

— Я тоже христианин, — разорвав рубашку, Фобос продемонстрировал православный крест на бечёвке. — Как и святой Христофор. Напомню, он жил во втором веке и тоже имел собачью голову.

— Ты — христианин? — во весь голос рассмеялся Инквизитор.

— Православный, — сквозь зубы процедил Фобос.

Остатки крови морфейки всё ещё бурлили в жилах вивисектора, подкинув необычный бонус — вместе с «глазами хищника» Фобос, как истинный вивисектор, умудрился «зацепить» ещё и разогнанную регенерацию.

Парень буквально чувствовал, как сухожилия стягивают сломанные кости. Как разломанные несколько минут назад кости начинаю срастаться, даря Фобосу нестерпимую боль.

— Ты хотел сказать ортодокс⁉ — поднял бровь Александр Андерсон. — Что ж, тогда ты даже хуже язычника!

С этими словами он взмахнул пиломечем с такой силой, что зубья вновь раскалились до малинового цвета. Сейчас, Эскариот, растворился в интересе к Фобосу и почти забыл про беззащитную морферику.

Семёна это устраивало.

— Разве⁉ — парень поднял бровь демонстрируя удивление. — Или всё же святая церковь прогнила настолько, что пошла на Союз с Паучихой? Каином? Князем ада Мефистофелем? Ради власти святая Римская церковь готова пойти даже на союз с Адом?

Замечание молодого, ещё вчера безусого, парня поразило инквизитора в самое сердце. С лязгом завыл меч инквизитора, и, Эскариот, словно пушечное ядро полетел во врага. Как проделывал до этого сотни раз, Александр Андрсон намеревался разрубить еретика от плеча до самого паха.

Фобос попытался уклониться. Парень поднырнул под размашистый удар меча. Однако Алекс Андерсон всё-таки смог боднуть парня плечом, от чего его смело, точно копну сена.

Разметая пыль, Фобос несколько отскочил от земли и врезался в комель необъятного дуба. Однако, привалившись спиной к коре, парень продолжал улыбаться.

Алекс Андерсон торжествовал. Да, он ожидал сопротивления, но думал что всё будет проще. Его знаменитый доспех с вложенными артефактами был практически уничтожен, и три десятка печатей Лазаря — ультимативных артефактов воскрешения, создавать готовые способен лишь папа Бенедикт. Но Пиррова Победа — это тоже Победа!

Слегка прихрамывая на правую ногу, Инквизитор подошёл к поверженному врагу, и, направив в его лицо меч, произнёс:

— Последнее слово, — сквозь зубы процедил он, почти касаясь лица Фобоса.

Но изломанный Фобос лишь мерзко хихикал. В его глазах не было ни страха, ни трепета. Только сумасшедшее озорство вивисектора.

— Силы инквизитора завязаны на вере! Ты впятеро сильнее меня и в трое нас обоих, — скалясь окровавленным ртом, Фобос кивнул на всё ещё прикованную морферику. — Но какой в этом смысл, если твоя вера, Эскариот, это колосс на глиняных ногах?

— Заткнись! — проревел Александр Андерсон, ударив парня по рёбрам.

Но тем самым лишь