собирается с ней бороться. Вот как поймет всю выгоду… Хватало исторических примеров. Так что пусть Павел Саныч для начала увидит своего врага вживую — а те не дадут ему заскучать и задуматься о легких деньгах.

Вновь телефон — вновь вызов по одному из номеров в памяти устройства.

— Танечка, как ты там?.. В пробке?.. Я что вспомнил, ты исполнителям хоть рассказала, как спецкейс выглядит? А то заломают какого-нибудь паренька с комплектом белья в чемодане… Значит, правильно звоню — расскажи им. Он, как бы, не обязательно у меня в руках будет — охранники носят… Да, я не хочу получить по лицу, поэтому настоял, чтобы носили охранники. Это что-то меняет?.. Ну вот и отлично. До встречи, будущая соседка.

Пусть Ковену тоже станет не скучно. Телефон — выключить, батарею — вытащить, симку — сломать.

Обломки, пройдясь вдоль кромки парка, раскидал по кустам — корзин тут нет, пришлось намусорить.

— Не отморозил там себе ничего? — Спросила шеф, стоило сесть в теплую машину — вперед, на пассажирское.

— Передумал. Дотерплю.

— А кейс где?

— Заберут. Не ехать же с ним в больницу?

Подполковник неопределенно хмыкнула, и машина плавно двинулась с места.

— Миша, вот скажи. Тебе водителя Форда не жалко было? — Кольнула она болезненным вопросом.

— Я-то причем? Он гнал, как сумасшедший.

— Ну-ну…

— Документы ему передадите? — Достал я стопку собранного по карманам сержанта, открыл бардачок перед собой и ссыпал все туда.

— Ты что делаешь⁈ — Возмутилась шеф моим поведением.

— Сохранил от мародеров. Помните, как со мной в метро обошлись? Я, если что, ни рубля не забрал.

— Попрошу проверить на сотрясение, — почти беззвучно произнесла Анна Викторовна, до побеления фаланг пальцев сжав руль.

— Возможно оно есть, — покладисто согласился я. — Но вообще — я хороший.

Та не стала спорить. Пока принимали-оформляли прием — тоже не спорила. А вот когда вышел из кабинета МРТ и вышел в больничный коридор, молча сунула под нос свой сотовый с видеозаписью.

Записывали с рук, картинка слегка дрожала. Судя по антуражу — происходило все на кладбище. В центре картинки горел черным, дымным пламенем шатер — что-то пластиковое занялось внутри и теперь выгорало. Справа, накренившись, зарылся в землю остов выгоревшего ЗИЛа. Ветви деревьев, прикрывавших могилы от солнечного света, тлели, погружая происходящее в дымное марево. Камера повернулась — несколько тел лежали на дорожках. Возле дальней ограды валялся перекореженный, раскрытый кейс — пустой, разумеется.

— Рапорт. Чтобы рапорт о том, как этот кейс оказался на кладбище, завтра был у меня на столе. — Лязгнула Анна Викторовна и быстрым шагом покинула меня.

Я же поискал пачку сигарет в кармане — еще в гардеробе переложил их из куртки, подошел к окну, приоткрыл до небольшой щелочки, достал сигарету, спички и закурил, глядя на огромный город, который даже не заметит этого происшествия.

А когда Анна Викторовна вместо рапорта прочтет пространную заметку о том, было ли в разбитом кейсе содержимое, и кто именно будет решать — было или нет — в зависимости от их хорошего поведения, то отдельно взятый полковник наверняка предпочтет не заметить в произошедшем участие отдельно взятого студента.

Эпилог

Гул железнодорожного вокзала собирался из быстрых шагов, поторапливающих возгласов и размазанного пространством эхо женского голоса в хрипящих оповещателях на столбах: «Поезд на Челябинск отбывает с третьего пути…».

Общая толпа на перроне уже перетекла в ручейки к открытым дверям вагонов, и я был одним из первых у входа. Позади подпирал громко сопящий мужчина с ручной кладью в чемодане на колесиках — его, в свою очередь молчаливо поторапливала толпа за спиной, вот он и нервно перешагивал с ноги на ногу, будто это способно что-то ускорить — передо мной ведь тоже люди. Те, кто не поддался общему настроению суеты, курил на перроне, дожидаясь, пока рассосется пробка на входе — все равно успеют, толку-то нервничать, если в билетах проставлены занимаемые места.

Я бы, может, тоже не торопился, но тяга отгородиться от вокзала и города за стальными стенами вагонами двигала вперед. Случайные взгляды полицейских на перроне царапали; плечи невольно сутулились в ожидании окрика в спину от знакомого голоса — неважно какого, нет у меня добрых знакомых, которым полагалось бы знать, где я и что со мной.

Билет, вложенный в новенький паспорт, перешел в руки дородной проводницы — ниже меня ростом на две головы, широкой, с ярким макияжем и профессиональной усталостью во взгляде.

— Счастливого пути, — быстро оглядев разворот страниц, вернули мне документы.

Благодарно кивнув, я поднялся в вагон и, сверившись на всякий с билетом, шагнул в нужное купе. Нижняя полка слева — к окну садиться не хочется, лежать никакого желания. Положив в багажный ларь сумку с вещами и книгами, куклой в жестком чехле, и упаковку с игрушечным домиком, я так и остался в уголочке у двери, терпеливо дожидаясь, пока объявят отбытие.

Потихоньку набрались соседи: семейная пара с подростком лет десяти. Пока они возились, раскладывая вещи и распределяя места, подошло время первого гудка.

— Провожающие, покиньте вагон! — Потребовали зычным голосом проводницы.

А там и локомотив лязгнул первой сцепкой, за ней постепенно утягивая и все остальные — поезд медленно двинулся прочь из столицы, и внутреннее напряжение, которое, как оказалось, адово давило на плечи, начало отпускать.

Город, плотно связавшийся с Бездной, сам ей потихоньку становился. И чем дальше уходил от него поезд, тем больше становился слой «Тишины» между нами — главное, не прислушиваться к отголоскам оттуда, которые наверняка долетят и до Челябинска. Не слушать — иначе вновь затянет назад.

Еще вчера приказ о предоставлении академического отпуска сроком на два года заняло место в общей папке с документами в деканате — пригодился пустой бланк с подписью и печатью.

Новенькая секретарь, взявшаяся налить мне чай в благодарность за подаренную шоколадку, не заметила положенного под верхние бумаги приказа в картотеке «на исполнение». А потом, в ответ на мою просьбу, перебрала бумаги и сама его «нашла» — я ведь, якобы, как раз заходил узнать, подписан ли мой приказ. Даже копию мне сняла и заверила квадратным штампом канцелярии. Хорошая девушка. Правда, так и не смогла мне рассказать, что же случилось с попавшей в больницу предшественницей — сама не знала. Говорит, кажется — авария, но не уверена.

Я, в общем-то, не сильно и интересовался.

Мысли уже были о родном городе — и без того хлопот ожидалось прилично: встать на учет в местном отделении МВД, чтобы собирать «подписи». Уверен, там тоже хватает работы по моему