говорит он громко, и меня охватывает паникой. Только не говори, что ты передумал. Не разрушай всё, как сделала в прошлый раз я. Я же только поверила, я же… — Рано я, да? — вдруг он задает вопрос, от которого улыбка тянется по лицу.

Качаю головой, отвечая отрицательно. Он настолько по-настоящему обеспокоен, что мне летать хочется. Почему он каждый раз говорит, что плохой человек? Он один из лучших, кого я вообще встречала.

— И не будешь кричать и убегать сломя голову? — спрашивает еще раз, и я улыбаюсь еще шире. Он тянется снова, но в этот раз отстраняюсь я, хотя делать этого до ломоты в пальцах не хочется. Дамир смотрит на меня с долей испуга, и я спешу его успокоить, дрожащими губами произнося:

— Я действительно очень замерзла.

У меня стучат зубы, а вещи всё еще мокрые насквозь. С волос стекают ручейки прямо на пол прихожей, а в обуви целое озеро — хоть лягушек запускай.

— Чёрт, точно, — он так смешно реагирует на всё, что мне мигом становится плевать на весь холод. Мне, но не Дамиру. — Я принесу тебе что-то надеть, иди пока в душ.

Немного прихрамывая он идет в спальню и приносит мне свою толстовку и спортивные штаны. Наверняка я буду выглядеть в этом супер-смешно, потому что Дамир выше меня на голову и шире в плечах раза в три точно. Честности ради, мне хватило бы одной толстовки, но его забота о моем тепле кажется невероятно милой.

Я убегаю в душ под горячую воду и думаю обо всём, но для меня самой странно, что в мыслях нет места боли от расставания или грусти по Руслану. Скорее всего это эндорфины и эмоции от всего произошедшего, но честности ради, я совсем не хочу страдать. Я пережила уже очень много плохих эмоций. Во время болезненных наших моментов в отношениях, в наш перерыв, а потом когда застала его с другой. Мне хватило этого с головой и теперь я хочу наслаждаться настоящим.

Натягиваю на себя всё, что принес Дамир, а вещи развешиваю на сушилке для полотенец в ванной. Мокрые трусики прячу под низ вещей, чтобы не смущать никого из нас двоих, и в сотый раз хвалю себя за то, что всегда ношу запасные. Без белья было бы очень уж некомфортно…

Выхожу из ванной и ищу Дамира по квартире, а потом замираю, когда нахожу его на кухне. Потому что он стоит у коробки с лекарствами, опираясь рукой на столешницу и зажмурив глаза. Рядом открытая баночка обезбола, чёрт…

Ну почему он такой упрямый? Ну почему нельзя было остаться в больнице еще немного? Его раны и переломы — совершенно не шутка!

— Эй, ты как? — подхожу к нему и касаюсь рукой плеча, а он тут же “оживает” и делает вид, что в полном порядке. Ясно. Не слышал, как я вышла из душа и не успел войти в образ.

— Да порядок, мелкая, не парься. Зуб ноет.

— Совесть твоя ноет, что ты без разрешения из больницы ушел, — меня злит эта самодеятельность. Разве можно так относиться к своему здоровью?! Это не шутки! если врач еще говорил, что рано уходить, значит рано! Господи…

— Ань, не нагнетай, я в порядке.

— Ага, если ты в порядке, то я не утонула в твоих штанах, — привожу самое странное в мире сравнение, но я правда утонула! Могла бы спокойно влезть в одну штанину. Пришлось шнурки затянуть так, что штаны в поясе сложились почти пополам. — Пошли, — беру его за руку и осторожно веду в спальню. Ему нужно больше отдыхать, лежать, не напрягаться и не нервничать.

— Аня, я в норме.

— Слушай, — поворачиваюсь к нему лицом, когда останавливаемся в коридоре, — я тебе кровь свою отдавала, чтобы ты поправился, а не чтобы угробил себя, ясно? Ляжешь и будешь лежать.

— Ты командуешь? — спрашивает, удивляясь, сбивая меня с толк. Я командую?..

— Да, я командую! Раз ты сам позаботиться о себе не можешь, отныне этим буду заниматься я.

Глава 33. Дамир

Оу, фак, она не шутила, когда абсолютно командирским тоном говорила мне, что отныне будет заботиться обо мне. С одной стороны приятно до странного: обо мне вообще никто никогда не заботился. Буквально никто и никогда, за свои двадцать пять я ни разу не сталкивался с проявлением хоть каких-то нежных чувств в мою сторону. С другой стороны я свалил из больницы чтобы дышать свободнее, а активистка в моей квартире лазарет устроила, забыв спросить мое мнение по этому поводу.

Она то как ребенок маленький неуклюжий, то командирша, которой и слова поперек не скажешь. Уложила в кровать, лекцию прочитала. Я бы и рад сопротивляться, и потом обязательно так и сделаю, но сегодня мне чёт особенно хреново. В больничке-то каждый день обезбол и витаминчики, я и был огурцом. А тут все, ни одного, ни другого.

В очередной раз Аня заходит в команду с боевым настроем, это видно невооруженным взглядом, ей разве что ножа на бедре не хватает и двух полосок на щеке. В руках аптечка и ножницы, которые я даже понятия не имею где она достала, потому что в моей квартире я их последний раз видел около полугода назад.

— Что снова? — спрашиваю. На сегодня уже было измерение температуры, горсть витамин, бульон, чай, мокрая тряпка на лоб и массаж шеи, чтобы прошла головная боль. Последнее мне особенно в кайф было, ее пальцы точно волшебные, я чуть не кончил от прикосновений, с трудом сдержался чтобы не опозориться. У меня давно не было секса, и несмотря на то, что сейчас я не в лучшем состоянии и вряд ли осилю потрахаться, желание от этого никуда не девается. А тут еще и Аня. Ее нельзя не хотеть. Дохну ровно с того момента как запал на нее.

— Перевязки, тебе нужно обработать раны, забыл? Или зажило всё уже? — этот мнимый образ командирши меня до коликов радует, несмотря на то что немного всё-таки бесит. Я ей позволю поиграть в больничку, раз ей так хочется, чем бы дитя не тешилось. Не знаю, на сколько