этом Илья не видел, если немцы пойдут в наступление, то пойдут не здесь, с Леплявских болот они точно не начнут. Другое дело — диверсанты и немецкая разведка, этих можно было ждать в любую минуту.

Первый взвод включили в состав первого батальона полка, выделили участок на оборонительном рубеже, но их положение в дивизии оставалось не до конца определённым. Ребят по одному вызывали в особый отдел, каждый подробно рассказывал, где находился и что делал с 25 июля по 20 августа. Илью вызывали дважды, и по всему было понятно, что вызовут ещё. К проверке он относился спокойно, каждое своё решение обосновывал и ответственность брал на себя. Он представлял, как медленно крутятся колеса этой машины, как дивизионные особисты передают отчёты в особый отдел армии, армейские — своему начальству в штаб фронта, те связываются в Киеве со Строкачом, если Строкач ещё в Киеве. Окончательно их судьба решится не скоро, всё это надолго, на месяцы, а пока взвод засел в болотах на берегу Днепра и должен воевать.

Вспыльчивый военком Мельников каждый день появлялся на позициях 558-го полка и интересовался, как несёт службу новый взвод. Илью и это не тревожило, вокруг спорта всегда крутились начальники, уверенно раздавали советы и указания, он к ним привык. Зато сам Илья только на следующий день после разговора в штабе вдруг ощутил неимоверное облегчение. С него сняли ответственность за жизни его бойцов. Что-то осталось, он по-прежнему их командир, но теперь всё иначе, всё проще, неизмеримо проще. Вспоминая прошедший месяц, Илья не мог поверить, что они вышли почти без потерь из кровавого месива, заварившегося в середине лета между Богуславом и Таганчой. Без связи, без карт, когда решения принимались вслепую, и любой их шаг мог стать последним. Воевать в армии намного проще, и если решение будет зависеть от него, он постарается остаться в действующей части. Здесь есть всё, что нужно, и главное, здесь есть почта. Почта! У него появился адрес. В первую же свободную минуту Илья коротко написал Исе в Нижний Тагил. Обо всём писать было нельзя, и даже не обо всём Илья не мог. Он жив, остальное не важно, подробности расскажет при встрече, но вот что с мамой и Феликсой? Они уже должны были приехать на Урал.

Привет, Ися!

Если есть у тебя все остальные, то привет всем, и целую тебя и всех от всей души.

Спешу сообщить, что я пока еще жив и здоров.

Ися, если у тебя там Феля не прибыла, то я тебя очень и очень прошу разыскать ее и помочь ей устроить свою жизнь. Зарплату она должна получать за меня 100 %. Мои дела пока ничего, все в порядке.

Если есть у тебя мама, то поцелуй её крепко за меня и Лилю, Петю.

21/VIII.41 г. С приветом всем, Илья.

Найди Фелю и передай ей письмо, или перешли, а мне постарайся сообщить адрес.

Мой адрес:

Полевая почта 124

558 сп

1-й батальон, 3-я рота

младшему лейтенанту

Гольдинову И. Г.

Когда дойдёт письмо, когда он получит ответ, Илья не мог даже представить, поэтому ждал письма от брата каждый день. Если окажется, что Феликса не получает его деньги, он возьмёт за душу Мельникова и вытрясет из него все нужные распоряжения, но это потом, пока Илья налаживал отношения с полковым и дивизионным начальством.

Сидя в окопе, он с бойцами разглядывал села на правом берегу, Зарубенцы и Григоровку. Зарубенцы словно сползали с высокого берега к Днепру — совсем недавно с левым берегом село связывала паромная переправа, — а Григоровка стояла на самой крутой высоте. От неё влево, к селу Бучак, тянулся старый лес. Откуда-то с края леса по позициям полка лениво били немецкие миномёты.

— Надо их успокоить, командир, — ворчал Ваня Меланченко, как только раздавался свистящий вой мин, летящих из-за Днепра. — Расселись на горе под лесом и думают, что мы им только голую сраку показывать можем. Давай в разведку сходим, разберёмся. Поговори там с начальством.

— Что, хлопцы, налёт на Григоровку задумали? — услышав их разговор, сосед по окопу подошёл к Илье и протянул руку. — Рудник Григорий Панасович, командир третьего взвода. Мы с первого дня, как тут окопались, ищем к ней подходы.

Рудник был старше Ильи на семь лет, а казалось, больше чем на десять. Невысокий, крепкий, с глубокими залысинами, он смотрел на них не то насмешливо, не то просто весело.

— Гольдинов Илья Григорьевич.

— Это мы знаем. Герой-партизан Железняк…

— Так давай искать подходы вместе, — Илья не стал отвечать на шутку Рудника.

К вечеру они решили, что разведку Григоровки должен провести Жора Вдовенко, переодетый нищим. Худенький восемнадцатилетний Жора в рваных тряпках, с физиономией, измазанной землёй, превратится в побирающегося сироту. По сёлам Украины в эти месяцы таких сирот, настоящих и не очень, уже бродило сотни и тысячи. Жора должен будет узнать и доложить всё: местонахождение штаба, в каких хатах квартируют немцы, где расположены позиции немецкой артиллерии.

С этим и пошли к начальству.

Капитан Шевцов выслушал их, упершись локтями в стол, как Чапаев перед атакой на станицу Ломихинскую. Только атаковать он ничего не планировал.

— На то, что вы тут говорили, наплевать и забыть. У нас есть полковая разведка и дивизионная, они решают свои задачи. Ваша партизанщина здесь не нужна.

— А миномётные обстрелы так и будем терпеть без ответа?

— Да наплевать на обстрелы. У нас один только раненый за всю неделю.

За этим разговором их застал дивизионный военком. Мельникову идея понравилась.

— Думаю, капитан, — сказал он Шевцову, — надо поддержать инициативу молодых командиров. Я доложу комдиву и подготовлю доклад в штаб армии, посмотрим, что нам ответят. А вы пока распорядитесь, чтобы полковая разведка помогла Вдовенко переправиться через Днепр.

Комполка не хотел лезть в Григоровку, спит лихо — не буди. Но спорить с комиссаром не стал, чёрт с ним, пусть посылают разведчика, только подумал при этом, что комдив прав, хуже нет, когда комиссар лезет не в свои дела. Никогда не знаешь, чем это закончится.

Вдовенко ходил в Григоровку дважды. По его словам, в Зарубенцах немцев не было вообще. Из Зарубенцев в Григоровку можно попасть ярами, а в непогожую ночь и просто по дороге — патрулей между сёлами он не встречал. В Григоровке расквартирован пехотный батальон, штаб — в здании магазина сельпотребкооперации и охраняет его один часовой.

— Санаторий себе устроила немчура. Службу забросили, по вечерам песни возле клуба поют.

Жора начертил схему, отметил, в каких хатах поселились немецкие солдаты. Отдельно нарисовал позиции миномётчиков.

— Человек сто нужно для хорошего налёта, — прикинул Илья.

— А люди наши там