Тот вздохнул и вновь посмотрел на Ладлоу. Кларенс был истинным жителем Новой Англии. В его новоанглийских глазах не было ни унции злобы — но не было и ни унции снисходительности.

— Если кто-то спросит вас об этом, мистер… — сказал он.

— Я случайно увидел его на улице, — ответил Ладлоу. — И проследил за ним до дома. Мне повезло.

Кларенс кивнул.

— Пойдет. Сэм, покажи ему адрес.

Продавец развернул гроссбух, и Ладлоу переписал имя и адрес. Покупка была оплачена картой «Америкэн экспресс», принадлежавшей Майклу Д. Маккормаку. Очевидно, это был отец. Его имя Ладлоу тоже записал.

— Спасибо, — сказал он. И добавил, показав на полки: — Кстати, у вас тут отличный арсенал.

— Благодарю вас, — ответил Кларенс. — Мы с братишкой сами занимаемся заказами. Лично все организуем. Заходите, если возникнет нужда в оружии. Лично я люблю хороших собак. Удачи вам.

4

Маккормаки жили в Нортфилдском районе города; по пути туда Ладлоу проезжал дома, в каждый из которых могло вместиться три его собственных — и еще осталось бы место для гостевых спален.

В Нортфилде преимущественно располагались летние дома богатеев из Нью-Йорка или Бостона, которые считали огромные строения XVIII–XIX века отличным способом укрыться от суеты. Каждое утро армия горничных и смотрителей высаживалась из автобусов и трусила по улицам на работу. Каждый вечер в пять они разъезжались по домам.

Один из местных домов когда-то принадлежал писателю Норману Мейлеру, и Ладлоу знал по меньшей мере одного директора телекоммуникационной фирмы, который перемещался между Нортфилдом, Нью-Йорком и каким-то мелким городком в Колорадо. Этот чудак предпочитал лично покупать носки и нижнее белье в магазине Ладлоу, до которого было три мили и полгорода. Ладлоу гадал, у кого он покупал носки, когда находился в Нью-Йорке и Колорадо.

По нортфилским меркам дом Маккормаков был скромным. В него вместилось бы всего два дома Ладлоу. Он предположил, что здание было построено в середине XIX века, а второе крыло пристроили лет через пятьдесят. Ладлоу вылез из пикапа, вдохнул запах свежескошенной травы; миновав высокую живую ограду и кованый забор, понял, что это была трава Маккормаков, скошенная до самой земли. Он прошел по широкой дорожке, вымощенной серым плитняком, до крыльца, поднялся по ступеням мимо двух белых колонн с каннелюрами и подошел к двери. Дверной молоток представлял собой перевернутую латунную подкову, скопированную вплоть до отворота, и старик ею воспользовался.

Дверь открыла невысокая молодая чернокожая девушка с сухой левой ладонью, белой от запястья до костяшек пальцев. Ладлоу старался не смотреть на руку, но, как и, наверное, все прочие, с кем доводилось встречаться горничной, не справился. Он сказал, что хочет повидать мистера Маккормака, и назвал свое имя.

Горничная вежливо улыбнулась, развернулась и ушла по коридору. Миновала лестницу и скрылась за дверью слева. Дверь справа была открыта, и за ней старик увидел гостиную с мягкими плюшевыми креслами. Над камином висел темный пейзаж, изображавший побережье Мэна в шторм. Девушка вернулась и попросила мистера Ладлоу следовать за ней, а он подумал, что с ее стороны весьма любезно называть его по имени.

Она привела его в кабинет, целиком отделанный резным дубом, по размерам не уступавший кухне, которая была самым большим помещением в доме Ладлоу. Причем потолки здесь были фута на четыре выше.

Сидевший за столом из орехового дерева мужчина лет пятидесяти был широкоплечим и мускулистым; в его волосах — темных, а не светлых, как у мальчика, — едва наметилась седина. На нем были белая рубашка с расстегнутым воротничком и мешковатые бежевые брюки с крепившимися к пуговицам подтяжками в красно-синюю полоску. Он кого-то напомнил Ладлоу, но старик не смог вспомнить, кого именно. Рукопожатие мужчины было твердым, улыбка — добродушной, и Ладлоу сразу же почувствовал к нему недоверие.

— Вы Эв Ладлоу? Рад знакомству. Присаживайтесь.

Ладлоу опустился в кресло перед столом.

— Мы знакомы, мистер Маккормак? Я сказал горничной, что мое имя Эвери.

Маккормак рассмеялся.

— Лично нет, но мне знаком ваш магазин. «Универсам Ладлоу». Я не раз там бывал.

Это по-прежнему не объясняло использование сокращенного имени, но Ладлоу не стал развивать тему.

— Я пришел насчет вашего мальчика, мистер Маккормак.

— Зовите меня Майкл. Которого мальчика, Эв?

— Дэниела.

— Дэниела. Что насчет него?

— Дэниелу принадлежит дробовик «Браунинг ауто-пять». Вчера он застрелил из него мою собаку.

— Он что?

— Я рыбачил на Миллерс-бенд. Он пришел с еще двумя мальчиками. Они хотели от меня денег. Я сказал, что в бардачке моего пикапа лежит долларов двадцать. Этого оказалось мало. И поэтому ваш мальчик застрелил моего пса.

Казалось, мужчина потрясен.

— Дэнни бы этого не сделал.

Ладлоу не знал, верить этому потрясенному виду или нет. Он решил дать мужчине шанс. Один.

— Боюсь, что сделал, мистер Маккормак. Мне очень жаль. Но иногда мужчины ошибаются в своих сыновьях. Стрелял именно Дэниел. Другие мальчики просто стояли и смотрели, а потом, когда все закончилось, смеялись.

— Смеялись?

— Да. Судя по всему, им показалось, что застрелить собаку — это весьма забавно.

Мгновение Маккормак смотрел на него с раскрытым ртом, потом откинулся на спинку кресла.

— Так что вы пытаетесь мне сказать? Что собака набросилась на него?

— Собака сидела, там, где я велел ей сидеть. Она была послушной.

Маккормак покачал головой.

— Мне очень жаль. Это совсем не похоже на моего мальчика.

— Как я сказал, иногда мужчины ошибаются в сыновьях. У Дэниела есть футболка с надписью «УКРАДЕНО ИЗ БОРДЕЛЯ МЕЙБЛ»?

— Я не знаю.

— Может, проверите?

Казалось, мужчина задумался. Его глаза сузились.

— Чего вы хотите, мистер Ладлоу? Денег?

Теперь он уже не Эв, заметил старик. Теперь он мистер Ладлоу.

— Нет, сэр. Я хочу справедливости, какая только возможна. Хочу убедиться, что мальчик признается в содеянном и что ему придется пожалеть о том, что он сделал, о том, что он вообще встретил моего пса и меня. Хочу убедиться, что он понесет за это наказание, какое сочтет уместным любой приличный человек. И тут на сцену выходите вы, мистер Маккормак. Он ваш сын.

— Наказание? Вы что, имеете в виду тюрьму?

— Я бы начал с хорошей порки. Однако на вашем месте я бы сдал его полиции. Прежде чем он решит, будто может поступить так снова, когда пожелает.

— Вы сами еще не обращались в полицию?

— Еще нет. Я надеялся, что вы с Дэниелом сделаете это за меня. Это пойдет ему на пользу. Вы так не считаете?

Маккормак обдумал его слова, затем подался вперед.

— Откуда мне знать, что вы говорите правду, Ладлоу? У вас есть доказательства?

— У меня есть стреляная гильза, которую в офисе шерифа наверняка смогут соотнести