понимаю. – Ольжана потрогала щёку, распоротую то ли когтем Сущности, то ли ветками в лесу. Заживало медленно: щека до сих пор оставалась опухшей, с желтовато-зелёным кровоподтёком. – Но не надо.

– А-а, – протянула Мореника. – Ты хочешь, чтобы лицом занялся пан Авро? – Покивала. – Он правда искуснее меня. Ты права.

Об этом Ольжана даже не думала.

– Нет, нет. Послушай… – Она вздохнула. – Это не значит, что я тебе не доверяю.

– Я не обижаюсь, – сказала Мореника мягко. Вытирая руки о полотенце, она склонила голову набок, и её тёмно-каштановые кудри сбились на одно плечо. Она показалась такой красивой – в простом платье южного кроя, с корсажем на шнуровке и ласковой улыбкой, – что Ольжана остро ощутила собственную непривлекательность. Она испытала бы неловкость и в лучшие времена, но сейчас, после нападения… Cловно прочувствовала на себе каждый шрам, каждую ссадину и каждый отёк.

– Мореника. – Ольжана прикрыла глаза. – Я хочу, чтобы на суде все увидели именно такое лицо. Не облагороженное тобой и паном Авро. Я хочу, чтобы по мне было видно, что на меня напало чудовище.

– Ох. – Мореника нахмурилась. – Ладно. Думаешь, так будет лучше?

Ольжана дёрнула подбородком.

– Надеюсь.

Мореника перекинула полотенце через плечо и присела на край кровати.

– Недолго осталось. – Она погладила Ольжану по руке. – Скоро всё решится, вот увидишь.

Ольжана тупо повторила:

– Надеюсь.

Мореника ободряюще улыбнулась.

– Позову Лале? Он там наверняка места себе не находит.

Ольжана уже была одета, так что не видела причин, почему бы не пустить сюда Лале. Подумала: сейчас ей не казалось, что он «не находит себе места». Наоборот, после нападения он был крайне собран – зашил Ольжане раны и обработал их какой-то причудливой мазью из лепестков волчьей отравы. (Ольжана бы обязательно спросила, дал ли ему рецепт пан Авро или кто-то из его знакомых лекарей-чародеев, но в те дни она всё больше спала. А сейчас спрашивать расхотелось. Да и не к месту…) Лале привёз её сюда, в городишко рядом с Утопленичьим озером, и поселил в простенькую гостиницу. Он сам связался с Мореникой, которая, как оказалось, уже приехала в Тержвице, и попросил позаботиться об Ольжане.

Мореника отозвалась, не раздумывая.

По приезде она попыталась разузнать о чудовище, но Ольжана поняла, что из-за тачератского мёда плохо помнила и ночь нападения, и утро после. Такого не было после встречи с Сущностью на карнавале – значит ли это, что Лале случайно переборщил с дозой?.. В прошлый-то раз этим занимался пан Авро, но Ольжана решила, что разберётся с этим потом – когда из её крови выйдут остатки лекарства и разум станет ясным.

Так поступила и сейчас: прогнала мысли, которые показались слишком сложными.

Тем временем Мореника позвала Лале и тут же вернулась – не захотела оставлять Ольжану одну. Ольжана знала, что после такого лечения её могло тошнить и клонить в сон – не самое безопасное сочетание.

Лале появился в дверях. Перебросился парой фраз с Мореникой и цепко посмотрел на Ольжану:

– Вы как?

Ольжана махнула рукой: пойдёт, мол.

– Нам уже нужно ехать в Тержвице? – спросила она.

– Щас-с. – Мореника тряхнула кудрями. – Сначала ты выспишься, чтобы быть в здравом уме.

Ольжана с сомнением глянула на окно: между прикрытыми ставнями – тонкая полоса золотого света.

– Полдень прошёл. Я проснусь только к вечеру.

– Ну и что? – Мореника подбоченилась. – Тебе нужно отдохнуть. Я никуда не тороплюсь, а чародеи в Тержвице и подавно. Провожу тебя, когда ты проснёшься.

– Чудовище… – Ольжана замотала головой. – Мы здесь уже полдня.

– Ольжана. – Мореника присела перед ней на корточки и взяла её руки в свои. – Рассуди здраво. Ты сейчас не в состоянии ехать куда-либо, а несколько часов погоды не сделают. – Поднялась. – Мы поедем в Тержвице вечером, и ночь ты проведёшь уже на озере. Если твоё чудовище вздумает появиться, ему же хуже.

Ольжана вздохнула. Сил спорить не было.

Спину подёргивало.

– Постарайся поспать на боку или на животе, – посоветовала Мореника.

Ольжана всегда так спала, но только кивнула:

– Спасибо тебе.

– О, пустяки…

– Вы можете отдохнуть у меня, – сказал Лале негромко, указывая на стену: его комната была соседней. – Я послежу за Ольжаной.

Мореника всплеснула руками:

– Не стоит, я вполне могу… – Осеклась. Перевела взгляд с Лале на Ольжану. – А-а, да. Конечно. – Качнула плечами. – Люблю отдыхать. Ольжана, ты…

– Всё хорошо. Спасибо. – Ольжана полулегла: наклонилась вбок и вжалась виском в подушку. – Тебе тоже стоит набраться сил.

Мореника лукаво сверкнула глазами.

– Ну хорошо. Тогда не скучайте. Если что, у меня чуткий слух – будет плохо, зови.

И Мореника тихо прикрыла за собой дверь.

– Она только что решила, – проговорила Ольжана глухо, – что мы захотели остаться наедине.

Лале пододвинул себе стул.

– Есть такое. – Сел рядом. – Может, это не лишено истины. Может, мне не хочется с ней обсуждать, что я опять вас не сберёг, а вы сами слишком добры, чтобы поставить мне это в вину.

Ольжана подтянула ноги на кровать. Забралась под покрывало.

– Вы сказали, что нападение было непредсказуемо.

– Сказал.

– И что плавный поворот на восток мог бы оказаться ещё опаснее, чем резкий. Никто не знал, где в то время находилась Сущность. – Ольжана зевнула. – Ну и ладно. Никто вас не винит. Особенно Мореника. Необязательно отправлять её в другую комнату.

– Тогда, может, я правда хочу, чтобы она отдохнула. – Грустно улыбнулся. – И побыть с вами наедине – тоже хочу.

Ольжана фыркнула.

– Будете подносить мне ту бадью, если тачератский мёд попросится наружу?

Лале не ответил. Произнёс будто бы некстати:

– Вот уедете в Тержвице, и всё.

Веки Ольжаны стали тяжёлыми. Она подумала, что после пробуждения может не вспомнить и половину этого разговора – в конце концов, она очень устала, а Мореника старательно её обезболила.

– Что «всё»?

– Вдруг чародеи решат, что я вам больше не нужен.

– Глупости, – отмахнулась Ольжана. – Уверена, ничего они не решат. – Зевнула снова.

– Спите, спите. – Лале осторожно накрыл покрывалом её плечо. Ольжане не хотелось, чтобы он быстро убирал руку, но он убрал. – Не слушайте меня. В Тержвице вам будет безопаснее.

Отводя ладонь, он слегка скользнул по её волосам, и сердце Ольжаны сделало кувырок.

Наверное, подумала она, для него это крайне развратный жест. Тем более она сейчас под лекарством, – но не настолько отрешённая, чтобы не понимать, что к чему.

Лале поймал её взгляд.

– Отдыхайте, – сказал он тихо. – Я вас больше не потревожу.

– Не сомневаюсь, – ответила Ольжана.

И действительно мгновенно заснула.

* * *

Над озером алел закат.

– …Он славный мальчик, – говорила Мореника, – этот твой Юрген.

Она сидела в кибитке