— Я думал, никто не придет, — пожаловался Алеша. — Думал, пусть хоть Зайчик сбежит. И просунул его в окошко. Сам я туда не пролезу.

— Твой Зайчик очень храбрый. И ты тоже. Подожди немного, — попросил ветеринар. — Возьми Зайчика и спрячься вместе с ним. Я скоро приду за тобой. Ты там один?

Алеша кивнул и исчез в темноте.

— Это за ним мы сюда пришли? — уточнил Фарид. — За мальчишкой?

Глеб распрямился, и, видимо, вид его был настолько страшен, что стриптизер попятился.

Звоницкий достал телефон и набрал нужный номер:

— Майор Кононенко? Все еще хотите знать, где скрывается Малик? Тогда записывайте…

Теперь уже было все равно. Без четверти четыре. Малика в подвале нет, а значит, Глеб встретится с ним раньше, чем тот успеет убить ребенка.

Но перед самой дверью Фарид встал как вкопанный и замотал головой:

— Ни за что! Лучше убейте меня прямо здесь!

— Как скажешь, — пожал плечами ветеринар. — Или лучше рассказать Вере и ее друзьям, что это ты настучал на ее отца?

— О чем это вы? — пробормотал парень, но как-то вяло.

— Как же, это ведь ты сообщил в полицию, что Сергей Войнаровский занимается незаконным изготовлением оружия. Значит, по твоей вине на него завели уголовное дело. Получается, и умер он из-за тебя.

— Почему из-за меня? У него сердце было не в порядке.

— А вот Вера считает, что ее отец умер именно из-за этого. Нервы, переживания, все такое… Я не врач, но ведь похоже на правду. Как ты думаешь, что с тобой будет, если Война и ее друзья-приятели до тебя доберутся?

— Не надо! — еле-еле выговорил побелевшими губами Фарид. Видимо, Войну он боялся куда больше, чем Звоницкого.

— Держи, пригодится. — Глеб вручил стриптизеру пистолет. Затем взял на изготовку карабин и приказал: — Давай стучи. Скажи, что это ты и что у тебя важное дело.

Исмагулов послушно постучал. «Ракушка» отозвалась металлическим лязгом.

— Эй, открывай, я это, я, Фарид! У меня важное дело! — ненатуральным голосом выкрикнул парень.

Дальнейшее стало для Глеба полной неожиданностью. Во-первых, дверь тут же распахнулась. Во-вторых, Фарид обернулся к Звоницкому и несколько раз нажал на курок. Будь пистолет, который дал ему Глеб, заряжен, ветеринар имел бы пять дырок в грудной клетке. В-третьих, из гаража ударил выстрел, и это был не какой-то там карабин. Глеб понятия не имел, какое оружие способно нанести такие раны. Стриптизер стоял ближе к двери, и весь заряд пришелся в него. Он захлебнулся алыми пузырями и повалился в лужу, которая немедленно окрасилась красным. Живота у Фарида не было, на этом месте зияла огромная дыра. Стриптизер умер еще до того, как успел упасть.

Звоницкий заорал и ринулся в гараж. Он понимал, что на перезарядку оружия понадобится несколько секунд. Скорее всего это было охотничье ружье, заряженное крупной картечью. Глеб намеревался использовать эти секунды по максимуму.

Внутри гаража было темно. Звоницкий стоял на фоне освещенного проема и представлял собой первоклассную мишень. Между тем человек, что был внутри, не спешил стрелять.

— Где Валера? — спросил низкий голос с легким акцентом. Так говорят те, кто отлично владеет русским, но слишком долго прожил за границей.

— В тюрьме, — ответил ветеринар. — Кира тебе говорила, а ты не поверил.

— Ты мне не нужен, — с легким презрением сказал Малик.

В ответ Звоницкий выстрелил. Не то чтобы он был так кровожаден — просто понимал, что террорист ни за что не оставит его в живых. Глеб видел его лицо, знает, где его укрытие… Но зато Малик не имеет понятия, что сюда уже едут. Очень скоро нерадивого охранника ждет сюрприз — в гаражный кластер ворвется спецназ. И все, что нужно Глебу, — это потянуть время. Теперь, когда он убедился, что мальчик жив и никто не держит нож у его горла, можно все — брать это место штурмом, вести задушевные беседы с террористом… Или даже попытаться обезвредить его, если получится.

Вроде бы Глеб выстрелил в Малика в упор, но почему-то не попал. Как можно было промахнуться с такого расстояния? Или Малик обладал сверхчеловеческими способностями, или выучка бывшего курсанта академии ФСБ помогла, но только маленький мужчина мгновенно упал и перекатился по полу, и Глеб потерял его из виду.

Сообразив, что не годится вот так стоять на фоне освещенного проема, он шагнул в темноту. Малик выпрыгнул откуда-то сверху и ухватил карабин за ствол, выворачивая Звоницкому руки. Глеб был выше и тяжелее, но проклятый недомерок оказался словно сделанным из железа, под неумолимой хваткой его маленьких рук карабин выкрутился из рук Звоницкого. Глеб не растерялся и, успев достать из кобуры пистолет, наставил его на врага. Малик усмехнулся. Удар ногой снизу вверх был так силен, что пистолет ударился о потолок гаража, прежде чем улетел в смотровую яму. «Ракушка» загудела. Глеб проводил оружие взглядом. Нырять за ним ему что-то не хотелось. Быстро же справился с ним террорист. Как говорится, разделал, как бог черепаху…

Ветеринар вытащил нож из голенища ботинка. Лезвие блеснуло в свете фонаря.

В ответ Малик выхватил точно такой же — с желобком для стока крови — и пошел по кругу. Глебу пришлось тоже начать этот танец, чтобы не допустить противника за спину.

— Зачем ты сюда пришел, а? — с едва уловимой насмешкой спросил террорист. — Это наше дело, понял? Валеры и мое. Ты тут лишний.

— Ребенок. Я пришел за мальчиком, — выдохнул Глеб. — Отдай его мне, и я уйду.

— Сына моего врага? — покачал головой Малик. — Ты барашка, понял? Барашка волка не кушает. Сейчас я тебя резать буду.

— Слушайте, зачем весь это цирк! — разозлился ветеринар. — Ведь вы выпускник элитного учебного заведения! Вы майор ФСБ… точнее, были когда-то. Зачем весь этот театр одного актера?

И он неожиданно прыгнул, надеясь, что достаточно отвлек Малика разговором. Но там, где только что стоял маленький узкоглазый мужчина, осталась лишь пустота. Нож скользнул в эту пустоту, а по руке Звоницкого полоснуло лезвие. Пальцы бессильно разжались, и правая рука повисла как плеть. «Это он, сволочь, сухожилия перерезал!» — догадался Глеб. Кровь полилась из вены сильной струей, и он рухнул на колени на бетонный пол. Малик склонился над ним, обошел, встал сзади. Одной рукой взял беспомощного ветеринара за подбородок и запрокинул голову, другой поднял нож.

— Я же сказал — ты барашка, — прошелестел в темноте его голос. — Ты — барашка, я — волк. Все правильно.

В глазах у Глеба было темно, но света ему и не требовалось. Левая рука скользнула в карман плаща.

— Я не барашка, — выдохнул он, — и не волк. Знаешь, кто я такой? Ветеринар!

С этими словами Глеб со всей силой полоснул по воздуху. Нет ничего острее, чем хирургический скальпель. И если с огнестрельным оружием Глеб управлялся не так чтобы очень, да и с холодным в руке, прямо скажем, не блистал, скальпель — это было то орудие, которым Звоницкий владел в совершенстве.