ожил.

— Это было быстро и эффектно! Чёрт, народ. Поддержите нашего победителя!

Толпа послушно взревела залпом аплодисментов и радостных выкриков. Видимо многие выиграли свою ставку.

— Уведите этот кусок мяса с арены, — скомандовал голос.

Дверь за моей спиной тут же распахнулась. Двое охранников уже сняли замок. Один махнул мне рукой, приказывая зайти внутрь.

Я взял свою одежду.

Позади мне, на арене, двое охранников с противоположной стороны уже взяли тело игрока за ноги и потащили по песку, оставляя за ним обрывистые кровавые следы.

— Шевелись, — скомандовал один из моих конвоиров, и я подчинился.

— Наш турник продолжается! Уже завтра этот кусок мяса выйдет на первый бой и там же сдохнет, потому что… — продолжения я не услышал. Меня вывели из сетчатого коридора в бетонное здание, которое полностью поглощало звук.

Снова сеть запутанных коридоров, лестниц.

Уже через пять минут я был возвращён в свою первую камеру. В этот раз на полу лежала металлическая миска, из которой медленно поднимался пар. Рядом стояла кружка с водой.

Внутри меня встретил игрок с ирокезом.

— Награда победителя, — он слегка пнул миску с едой ногой и обошёл меня, выйдя из камеры. — Поешь, последний раз.

Я обернулся и вопросительно посмотрел на него.

— Завтра ты умрёшь.

Глава 22

Да пошёл бы этот ублюдок к чёрту. Я тут же принялся за еду, когда дверь мой камеры наконец закрыли.

В миске было что-то типа каши и два куска чёрствого хлеба, который я использовал как ложку.

Еда была безвкусной, что в моём положении даже хорошо. Я просто затолкал её в себя, запил водой, оставив пол кружки на утро и улёгся на полу. Нужно было выспаться.

Первый соперник прошёл легко. Но тот парень явно был не готов. И очевидно, что далеко не все соперники будут такие. Иначе шоу не собирало бы такие просмотры.

Завтра я умру? Это же сказал и голос в динамике. Значит мне предстоит биться либо с бойцом, который уже провёл схватки на арене. Или он и вовсе дерётся тут на постоянных условиях.

Раз система турнирная, то он явно уже провёл свой бой и победил.

Узнать бы, сколько дней прошло с момента, как я попал сюда и сколько дней будет идти этот турнир. Ещё лучше уточнить, сколько схваток нужно преодолеть.

С этими мыслями я провалился в сон на холодном полу.

Вскочил я тут же, как услышал звук открывающейся двери. По ощущениям удалось поспать часов пять или шесть.

Снова ирокез, с его дебильной улыбочкой, обнажающей гнилые зубы.

— Готов подыхать? — он усмехнулся и несколько раз постучал кулаком по стене.

Я поднял кружку с пола и сделал глоток, приводя себя в чувство. Приятным открытием стало то, что боль полностью ушла. Голова также не кружилась. Тело приходило в норму.

На вопрос я ответ не дал.

— Будем считать, что да. Ты же не возомнил себя бессмертным после победы над этим дохляком?

— Это всё, чем занимается ваша группировка? — я проигнорировал его вопрос и задал свой. Попёр напролом.

Он немного смутился, свёл брови вместе и внимательно посмотрел на меня. От улыбки не осталось и следа.

— Тебе какое дело до этого?

— Просто любопытно. Неужели арена способна прокормить больше ста человек.

— Ты не представляешь, какие суммы крутятся на ставках и трансляциях. Ты всего лишь маленький человечек, — он вошёл в комнату и подошёл ко мне в плотную. — Ты никто. Тебя здесь сожрут заживо вместе с дерьмом. И все забудут о тебе, Немец. Ты это уяснил?

Я готов был ответить что угодно. Только бы он перестал обдавать моё лицо своим дыханием.

— Уяснил.

Он вновь улыбнулся и направился к выходу.

— Будешь много дерзить, продадим тебя мясникам. Уж там тебе точно не понравится, — он рассмеялся и хлопнул одного из охранников по плечу. — Ведите его. Скоро бой. И да, — он снова обернулся ко мне. — Оставь куртку и футболку тут.

Я кивнул, снял указанные вещи и бросил их на пол.

Начался привычный порядок действий.

Меня провели по коридорам и лестницам. Вывели в комнату, где стояли клетки.

Снова скамья и таз с водой. Единственное отличие, пол был в крови. Мелкие капли тянулись от входа к деревянной скамейке, под которой они скопились в небольшую лужицу.

Видимо кому-то хорошенько досталось.

Я уселся на лавку, подальше от крови и сделал пару глотков воды и принялся разминаться. В прошлый раз я этот пункт пропустил и чувствовал скованность. От неё нужно избавляться. Если хочешь подходить к бою за свою жизнь в лучшей кондиции, то делай всё правильно.

Меня прервали довольно быстро.

К клетке подошли двое охранников.

Слов не понадобилось. Я подошёл к двери, они её открыли и повели меня к арене, периодически подгоняя толчками в спину.

Я снова оказался в сетчатом коридоре, который вёл на саму площадку.

На улице всё было таким же серым. Будто день вовсе и не менялся.

— Сегодня у нас ваша любимая программа! Выбор оружия, — голос из динамиков заговорил ещё до того, как я вышел на саму арену.

Выбор оружия? Интересно.

Толпа снова начала реветь. С одной стороны, людей было не особо много. Всего сотня с небольшим, но шума они производили, как целая толпа на стадионе.

Дверь на другом конце арены распахнулась.

И я сразу понял, что в этот раз бой будет труднее, причём в разы.

От туда вышел двухметровый амбал, мышцы которого дёргались от каждого его движения. Борода свисала неровными частями до середины волосатой груди, ниже которой выпирал живот.

Ублюдок выглядел по настоящему угрожающе. Он сверкнул на меня взглядом, после чего ухмыльнулся.

И эта ухмылка тоже не пришлась мне по душе. Человек выходит на бой до смерти и так хладнокровно улыбается. Тут нужны стальные нервы или железобетонная уверенность в себе.

И что-то мне подсказывает, что он эти качества совмещал.

Только сейчас я увидел, что его руки скованны каким-то кустарным аналогом кандалов, с толстой цепью по центру металлических браслетов. Охранник вышел на арену, спешно снял их и скрылся за дверью, заперев её за собой.

С моей стороны охрана сделала тоже самое.

Здоровяк размял шею, хруст которой отчётливо донёсся даже до меня.

— Вы готовы прощаться с новичком, общество арены? — заорал, искажаемый лёгкими помехами, голос из динамика.

Все вскинули руки и закричали.

Новичком, по всей видимости, был я.

Здоровяк рассмеялся и хрустнул пальцами рук.

— Твою мать, надо же так влипнуть, — прошептал я, обследуя взглядом моего противника.

Слабых мест, видимых, мне