Посидев подле Анко ещё немного, я всё же был вынужден уйти. К нашему замечательному окулисту. Кириин Юрума встречал меня со смешанными чувствами.

— Хай! Как глаз? — с искренним интересом уставился ирьенин в шаринган, так что я даже отпрянул от такого бесцеремонного вторжения в личное пространство.

— Спасибо, я в порядке, — отшутился я в ответ, колюче прищурившись. После чего сменил тон, вкрадчиво спросив: — Дорогой друг, а откуда взялся тот чудесный глаз, который вы мне вставили?

— Все-таки пробудился?! — радостно воскликнул Юрума. — Покажи, ну покажи! Ха-ха! Я гений! Да, я знал, что у нас всё получится!

Переждав радостные визги сумасшедшего окулиста, я всё-таки активировал шаринган, после чего задал все это время не дававший мне покоя вопрос:

— Юрума-кун, — прорвалось моё раздражение, — что за херня?! Почему вы поставили мне этот глаз и молчали? Я чуть не сдох на миссии из-за чакроистощения после боя!

От вида шарингана Кириин аж подпрыгнул.

— Уже два томое! Я был прав!

Мой вопрос он, разумеется, проигнорировал. У него же радость. Захотелось пожать коллеге-доктору горло до хруста.

— В чем ты был прав, псих нелеченый? — рявкнул я, начиная терять терпение.

— Шаринган можно полноценно использовать другим людям, и все проблемы Какаши — это следствие неопытности и спешки Нохары Рин, — с обидой ответил глазнюк.

Но тут же расплылся в дебильной улыбочке снова!

— Я знал, я знал! Я целую диссертацию этой теме посвятил! — снова улетел он в свои мечты.

— Так, погоди, погоди… Какие такие проблемы у Какаши из-за шарингана? — с накатывающим ужасом спросил я. Что-то мне перестало всё это нравиться. В смысле, еще больше, чем раньше.

— Да обычные, из-за шарингана, — отмахнулся от меня как от мухи псих в белом халате.

Холодея, я выслушивал перечень «побочек»:

— Ну там, депрессия, перепады настроения, угнетения центральной нервной системы, головные боли, перерасход чакры при использовании шарингана, дисбаланс чакры, — пояснил он в ответ на мой бараний взгляд.

Я поймал себя на том, что потянулся к мечу. Медленно и осторожно убрал руку, несколько раз глубоко вдохнул, успокаиваясь. Несколько раз повторил про себя: «Я не буду убивать Кириин Юрума, я не буду убивать Кириин Юрума, я не буду убивать Кириин Юрума...»

— Ну конечно, не будешь! — поддержал меня окулист. — Я тебе такой подарок сделал!

Так, подожди, я что, это вслух сказал? Видимо, да. Биджев глазнюк, похоже, доведёт меня до белого каления.

— Другой бы меня поблагодарил!

Вспомнив, как коса Хидана свистела над моей башкой, я вскипел.

— Юр-рума! — рыкнул я. — Ты только что сказал, что у меня скоро крыша съедет. Это очень херовый подарок, как по мне.

— Да не съедет у тебя ничего… Ну, не больше обычного для шиноби, — успокоил меня окулист. — Ну, то есть не должно, — добавил он. После чего совсем тихо прошептал: — Наверное.

Но я услышал гада.

— Давай объясняй, чего там у Какаши и что может быть у меня! — схватив за грудки, припёр его к стенке.

— Ну, понимаешь, — зачастил глазнюк, — у шарингана больше каналов и нервов, чем у обычного глаза. Чтобы все работало как надо, их надо вырастить. Рин этого не сделала, вот у Хатаке-сана и проблемы с башкой. А ещё у него чакра больше к ян-типу склоняется, а для шарингана нужен инь-тип, как у тебя.

Я же стоял и молча пытался переварить, что мою и без того держащуюся на соплях и честном слове крышу решили ещё и шаринганом подвинуть. И кто? Коллеги из госпиталя!

— Давай, добивай меня, — выдохнул я, отпуская Юруму и, отступая на два шага, сжал кулаки. — Говори, чем ещё мне грозит ваш подарочек, аспиды. Кровопийцы белохалатные.

— Да чего ты тут плачешься?! — возмутился окулист, поправляя халат с таким видом, будто он бессмертный. — Да там мелочь, а не побочки! Мы тебе такой роскошный подарок сделали! И халаты у нас бежевые, а не белые!

Блин, это что, единственное, что его волнует? Цвет халатов? Значит, по кровопийцам у нас полный консенсус?

Юрума тут же посветил фонариком в шаринган, как при осмотре, и спросил:

— Ты что, зрение теряешь? Цвета нормально не различаешь?

Аккуратно отводя руку психа, все по науке, без резких движений, я ему сообщил:

— Нет, цвета я нормально различаю, но от общения с тобой уже начал заговариваться. Слушай, Юрума, я же реально чуть не сдох на прошлой миссии. Я бы посмотрел на тебя в той же ситуации, в бою против Эски. Я еле ушёл. Я же не Какаши, у меня реально каждая капля чакры на счёту.

— Это от кого? — заинтересовался окулист.

— От Хидана из Горячих Источников. Я дважды чуть не погиб на этой миссии!

— Плохо, — посерьёзнел окулист.

Что, правда? Он что, вменяемый?!

— Согласно моей теории, пробужденный шаринган должен был сразу пробудиться на том уровне, который он был у предыдущего владельца. Так что у тебя уж должен был быть, ну, если не мангекю, то три томое! А у тебя только две. И те не двигаются.

Мои надежды на хотя бы относительную адекватность коллеги развеялись как дым.

— Моя теория верна, я в этом уверен! — между тем вещал Кириин. — Значит, вся проблема в изначальном дефекте глаза.

Я почувствовал почти непреодолимое желание протянуть руки и сомкнуть их на шее ирьенина. Но нельзя… нельзя!

Я открыл рот. Молча его закрыл. От происходящего театра абсурда хотелось грязно материться. Чем дальше я лез в эту кроличью нору, тем больше было безумия.

— А что не так с глазом? — предельно вежливо спросил я, чувствуя, как морзянку отбивает нижнее веко под шаринганом.

— Да мы сами не знаем, — расстроено сказал глазнюк, — там не написано было.

— Там — это где? — продолжил я допрос психа, снова почувствовав холодок, бегущий по спине.

— Ну чего ты такой медлительный, как черепаха? В той коробке, ну которую ты нашёл. Там ещё Кабуто написал: дефектный шаринган, два томое. А больше ничего. Ну кто так записи ведёт? Что за небрежность?!

Глядя остановившимся взглядом на коллегу, я потёр лицо.

Святая кочерыжка, я как со стеной общаюсь! Кто признал этого… этого глазнюка вменяемым?!

— Юрума, а