теперь объясни мне, чем именно он дефектный и что этот шаринган делает у меня в голове.

— Да не знаю я! — воскликнул Юрума. — Осмотрел я этот шаринган полностью и так и не понял, где дефект. Там наживую смотреть надо, видимо, какие-то функции нарушены.

Я ещё раз подышал несколько секунд. Мне в башку засунули бракованный бэушный шаринган, в чем его проблема, никто не знает, решили выяснить на мне. Охуенный план! Надёжный, как швейцарские часы!

— Ладно, а зачем вы мне его вставили? — задал я главный вопрос.

— Как зачем?! — удивился окулист. — Так у него же срок годности истекал! И надо было мою теорию проверить про продвинутые додзютсу! И ещё любопытно было, а чего он дефектный. А ещё он тебе по цвету подходил… — заюлил Кириин, наконец-то заметив моё выражение лица.

— Замечательно, — упавшим голосом сказал я, — он ещё и просрочка…

Это ж вообще пиздец, если он уже начал деградировать.

— Юрума, ты в шаге от суицида. Просто скажи по-человечески, как мне избавиться от вашего хренового подарка?! Я не хочу свихнуться и не хочу сдохнуть в бою от истощения чакры просто потому, что вам было любопытно! У меня, чтобы ты знал, запасы чакры обычные, а не как у Какаши.

— Да не свихнешься ты, зануда! — запротестовал окулист. — А про чакру ты зря ноешь. У тебя сейчас два и восемь, может, даже девять, а у него три и одна. Разница мизерная! А у тебя ещё и шаринган правильно поставлен, чакра не утекает вникуда. Не надо тебе ничего менять!

Я снова открыл рот. И снова закрыл. Бред сумасшедшего начал казаться мне логичным. Надо бы головой об стену постучаться, может, пройдёт.

— Ладно, тогда последний вопрос. А почему вы именно мне его поставили?

— Так ты единственный из наших, кто тогда без глаза ходил! — ответил Юрума.

Машинально отметив, что уже меня причисляют к нашим, я все же не успокоился.

— Это не должно было остановить такого энтузиаста, как ты! Почему ты себе глаз не вырезал и не поставил шаринган, раз тебе так интересно было? Подопытный всегда с тобой, если это ты сам!

— У меня жизнь скучная, — печально вздохнул Юрума, — я всё-таки не активный шиноби, на миссии не хожу.

После чего, приободрившись, псих с новым энтузиазмом заявил мне:

— А ты всё время влипаешь в истории. А это то, что нужно для активации шарингана! Да ты идеальный тестовый объект… в смысле, кандидат! По всем параметрам подходишь! И ты что думаешь, глаза на деревьях растут? У нас тут вечно дефицит запасных частей! А ты тут ещё ломаешься, хочешь другой глаз вставить. Да и у тебя глазница вся разворочена было, все разорвано. Мы все под шаринган специально наращивали и сращивали. У тебя другой глаз нормально уже не встанет, у тебя теперь слишком сложная система. Обычный глаз будет как… как будто ты им на фонарик смотрел. А назад все менять — сложно, долго и можно накосячить так, что слепым останешься.

Я потёр переносицу. Или я схожу с ума, или, что менее вероятно, но более желательно, в словах Юрумы всё-таки есть рациональное зерно. Неожиданно для себя я честно сказал:

— Я понимаю вашу мотивацию, она даже не полностью безумна, но всё равно «спасибо» не скажу, потому что о таких вещах предупреждать надо! А не устраивать таких сюрпризов!

— Да и не надо, — обиделся Кириин. — Ты, главное, записывай в дневник про глаз всё любопытное. Это в твоих же интересах.

Я поджал губы, чтоб не разразиться малым петровским загибом в оригинале, резко выдохнул носом, глядя исподлобья, потом, не выдержав, всё-таки показал энтузиасту-окулисту средний палец.

— Один палец, — ответил тот. — У меня со зрением все в порядке, не волнуйся!

Мысленно взвыв от фрустрации, я показал второй. Ну до чего же непробиваемая сволочь!

— Теперь два, — констатировал окулист.

Я не выдержал и выбежал из этого дурдома. А то если я врежу окулисту по роже, то вряд ли сумею потом остановиться.

Уже уходя по коридору, я услышал: «Тест на стрессоустойчивость — прошёл».

Усилием воли я подавил желание вернуться и всё же набить рожу экспериментатору.

Зачем я вообще зашёл в эту обитель зла? Хочется убиться фейспалмом. Меня как будто прямо в мозг изнасиловали.

Итого: время потеряно, результат не достигнут, а псих-экспериментатор вынес мне мозг, при этом выдав самый минимум информации и вытянув из меня максимум. Это… какой-то позор!

На этой волне сходил навестить спящую Анко. Просто чтоб прийти в себя. Меня один вид её спокойного и умиротворённого лица немного остудил. Судя по тому, что её не разбудило ни моё присутствие, ни взгляд, ни даже то, что я её за руку взял: Митараши спала очень крепко.

Мне очень хотелось спросить, как она получила эти травмы, и попросить так не рисковать, но… это ведь наша работа такая. Наемничество не может быть мирным делом с понями и радугой обёрнутыми пупырчатой плёнкой. И не мне спрашивать, как умудрилась: я сам с миссий S-ранга не вылезаю по вине нашего долбанного штаба. Да и не любит она распространяться о деталях работы, и я уважаю её желание.

Посидев немного, я всё же вынужден был Анко оставить. К тому же чем быстрее я закончу, тем быстрее смогу вернуться и позаботиться о ней.

Сразу из Госпиталя я направился в Никко, но не долетая и до окраин, обнаружил активно мне машущих Наруто и Саске. Последний даже выпустил в небо огненный шар, чтоб точно привлечь моё внимание.

В быстро спускающихся на землю сумерках караван «причалил» к придорожной деревушке и приготовился к бойкой торговле под светом факелов на длинных шестах. В этой темени ближайшие дома казались утопающими в тропической зелени бунгало, но стоило присмотреться и сумерки расступались, а тени теряли свои экзотические очертания, превращаясь в банальные кусты и домики-коробки из тёмного дерева, с не особо изысканной архитектурой в стиле «А тут будет окно, и пофиг, что не гармонирует». Тёмным дерево было не потому, что кто-то решил всю деревню отгрохать из ценных пород, нет. Обжигали эти люди свои домишки. А всё потому, что на пропитку, лак или краску банально не хватало денег, а огонь — вот он. Ты только руку протяни, и, главное, не передержи, а то дом станет горкой головешек.