— Я прошу прощения, — сказал Мятлев. — Позвольте, я, как дилетант, произнесу то, что успел из ваших данных понять сам. А вы меня поправите. Операции против Укурмии и Токугавы были византийцами прекращены, несмотря на то, что они оказались тактически успешными. Это странно. Гипотез я вижу две. Или эти атаки были с самого начала задуманы как отвлекающие, или закончить их что–то помешало. И вот в момент, когда я об этом размышлял, мне на комм переслали данные из службы внешних исследований… Данные о том, что внутри Византии, на планете Антиохия, идут боевые действия. Наземные.

— Гражданская война? — спросила Патриция.

Мятлев кивнул.

— По–другому это назвать нельзя. Видите ли, господа, в чем дело: мы упускали из виду, что в Византии очень сложная внутриполитическая обстановка. Грубо говоря, там есть две основные силы: Департамент логистики и Бюро социальной информации. Естественно, они борются за власть. Причем Бюро настроено скорее консервативно, а вот Департамент — очень жестко. Это бульдоги под ковром. Вернее, под ковром они были до прошлой недели… А теперь они дерутся открыто. Но — пока не привлекая космический флот. И очень интересно, что будет, когда они его привлекут. Это большая неизвестная величина, как говорил какой–то стратег еще на Земле, — Мятлев усмехнулся и оглядел собравшихся. Все слушали очень внимательно.

— Стоит подумать, — сказал Бертон. — Если они в момент, когда могли выиграть войну, отозвали свой ударный флот для участия в гражданской свалке в метрополии… Извините, господин президент.

— Все правильно, Джеймс, — сказал Мятлев. — И что хуже всего: у нас нет прогноза. Чтобы предсказать, как у них развернутся события, нужен точный и детальный слепок отношений внутри, который нам просто неоткуда взять. Агентурной разведки против Византии мы не ведем: ни опыта такого нет, ни традиций. А начинать сейчас — поздно.

— А группа флотов «Север» адмирала Тарханиата находится между тем прямо у нас под боком, — сказал Бертон. — Она базируется на Ираклий, расстояние от которого до нас меньше, чем до Антиохии. Конечно, мы не ждем, что они на нас нападут. У них нет для этого причин. Но… — Бертон покосился в сторону президента.

Тот вздохнул.

— Судя по тому, что мы знаем, Департамент логистики и люди, стоящие за ним, настроены крайне решительно. Это будет гражданская война по полной программе. Великая смута. А учитывая феодальные предпосылки, которые там только и ждут, чтобы распуститься полным цветом… Я думаю, что такая война не может не привести к распаду империи. На осколки, которые тут же станут опасными. И похоже, что этот процесс уже не остановить…

Все помолчали. Эдмунд никак не мог понять, к чему весь этот разговор. Ну да, придется усилить мониторинг. И зондами, и патрульными кораблями. Хотя военный флот у Альянса слабый — только пиратов ловить…

— Давайте еще раз, — сказал Мятлев. — В Византии началась гражданская война, которая теперь будет раскручиваться. При том, что и внешнюю войну никто не прекращал. У Гондваны достаточно сильный флот. Не очень я верю, что они не ответят на пропущенный удар. Если все это совпадет во времени, ситуация станет совершенно непредсказуемой. Особенно учитывая, что Гондвана — тоже серьезный… и странный противник, вы об этом знаете. А теперь — вопрос. Кто считает, что с учетом этих новостей мы должны усилить наш космический флот?

— Вы имеете в виду — ввести в строй новые боевые корабли? — уточнил Александр Гамильтон, министр общественной безопасности.

Мятлев наморщил лоб.

— Новые корабли, в том числе и боевые, вводятся в строй постоянно. По мере того, как другие корабли списываются. Это ни для кого не секрет. Усилить флот — значит увеличить его текущий состав. Возможно, даже за счет кораблей новых типов, такие предложения периодически поступают…

— Можно подробнее про новые типы? — Патриция Урбанович. Ну да, ей такими вещами интересоваться положено.

— Можно, — сказал Мятлев. — Подробно, если надо, доложит Джеймс. Вы все знаете, что у нас нет ни одного военного корабля крупнее тяжелого крейсера. В них просто не было нужды. Но это не значит, что никакие другие типы не проектируются. Технически мы можем построить линкор за три–четыре месяца. И даже флот линкоров — конечно, ценой ощутимой нагрузки на экономику. Инженерные наработки для этого есть. Но вот вопрос: они нам нужны?

— Да.

Все повернулись в сторону человека, который это сказал.

Отто Васильевич фон Якоби, министр энергетики. Невысокий, бледноватый, лысоватый, с аккуратно зачесанными остатками светлых волос. Очень молчаливый. Скромный инженер.

— Обоснуйте, пожалуйста, вашу позицию, Отто Васильевич, — сказал Мятлев после паузы.

— Охотно. Есть две причины, почему нам нужен линейный флот. Первое: вы говорили, что нынешняя военная ситуация непредсказуема. Полностью с вами согласен. Но способ уменьшить непредсказуемость очевиден: это вмешаться самим, хотя бы локально. Насколько я понимаю, шансы у нас будут, даже несмотря на отсутствие серьезного военного опыта. И второе. Это вопрос о влиянии на экономику. Тут я бы предложил узнать мнение уважаемой Патриции. Как отразится на нашей промышленности программа строительства пяти–шести линкоров?

Урбанович медлила.

— А какие на них будут силовые установки?

— Двигатели Лангера, разумеется. С кварковыми генераторами в качестве блоков первичного питания.

— Вам сказать честно? — Патриция внезапно ослепительно улыбнулась. — Это был бы просто дар господень. Господа, вы знаете, какая часть наземного транспорта у нас до сих пор ходит на углеводородном топливе? Да, его пока хватает. Но какая у этих машин эффективность — вам известно? Эдмунд, — она обратилась к Гаррису, — вы сюда на чем летели — на самолете с бензиновым мотором? А теперь скажите, как давно у нас был собран первый действующий антигравитационный двигатель?

Эдмунд выдохнул.

— Шестьдесят лет назад. Причем эта информация не является секретной. Сначала там были кое–какие технические сложности, но… в общем, сейчас массовое производство антигравов было бы уже вполне возможно. Если бы не позиция промышленников. Да, я имею в виду нефтяные и газовые компании… производителей машин, впрочем, тоже. Делать антигравы по одному — невероятно дорого. Особенно учитывая, что для них нужна всепланетная сеть силовых станций…

— Я об этом и говорю, — сказала Патриция. — Мы до сих пор продолжаем летать и ездить практически на дровах. Только из–за того, что производство двигателей новых поколений — которые давно готовы! — сдерживает инерция промышленного комплекса. А заставить промышленников нельзя, потому что мы демократическое государство. Может быть, я что–то не так говорю? Сергей Николаевич?

Мятлев задумчиво посмотрел на нее.

— Вы все говорите верно, Патриция. Продолжайте.

— Я почти закончила. Промышленность наша такую нагрузку выдержит. При сегодняшнем раскладе — это даже хорошо. Рабочие места появятся. Не забывайте, что к каждому линкору прилагается не меньше десятка вспомогательных кораблей. Которые на бензиновых двигателях уж точно не пойдут. И десяток — это скорее преуменьшение, если я все правильно понимаю… Военные заказы, связанные со строительством такого флота, могут запустить структурную перестройку экономики. Которую никаким другим способом запустить нельзя, если, конечно, не устанавливать диктатуру… По крайней мере, это ускорит процесс раз в десять.