Я присвистнул от изумления.

— Сдурела? С чего ты это взяла? Мы даже не похожи.

— Похожи, — Одри привстала, опираясь на локоть. — Если представить твой нос до того, как его сломали. Или волосы. Они не всегда были такими… белыми? У тебя темные брови и ресницы. А главное — глаза. У вас с Лантой они одного цвета, совершенно. — Я хмыкнул. Конечно, судя по всему, книженция цвет просто отзеркалила. А Одри продолжила: — У вас обоих глаза такого редкого светло-синего цвета. Не голубые, а именно светло-синие. Я таких больше не видела… Поэтому я так и подумала. И еще… у вас нет… отношений.

— Да ладно? — протянул я.

— Нет, — упрямо повторила Одри. — Я бы почувствовала. Связь… Я теперь чувствую, понимаешь? Как в тот день… Когда Армон тебя искал. Тогда… тогда у тебя было… С кем-то. А с Лантой потом — нет…

Она замолчала. Я тоже, переваривая услышанное. Значит, девчонка чувствует, когда у меня есть… хм… отношения. Занятно. Интересно, это работает в обе стороны? Надеюсь, нет. Этого я знать тоже не хочу.

— Одри, это все очень занимательно, но не могла бы ты помолчать? Я собирался вздремнуть.

Она сжала обиженно губы.

— Почему ты всегда все портишь? Богиня, я только решила, что…

— Одри. Дай мне поспать.

Она завозилась, наверное, в ее голову даже закралась глупая мысль пойти обижаться на площадку, подальше от меня. Но усталость, полный желудок и инстинкт самосохранения все-таки победили, и девушка затихла, оставшись лежать на мне. И довольно быстро ее дыхание стало глубже и тише, мышцы расслабились. Впервые за эти дни почувствовав себя в безопасности, Одри просто провалилась в сон. Ко мне же сновидения не торопились. В голове все крутились образы — черных скал и серых тварей, худых ободранных ног и кусков полусырого мяса… И противно было так, что огонь загорался на пальцах бесконтрольно и мне приходилось его сдерживать, чтобы не запустить куда-нибудь файер.

Луна уже проползла мимо дыры-окошка, и рука затекла, потому что Одри ее отдавила, но я все лежал, не шевелясь.

Одри проснулась сама, когда внизу завыли звери. Дернулась испуганно, чуть не врезав мне макушкой по челюсти.

— Не дергайся, — придержал ее голову. — И хватит дрыхнуть. Я уж думал, ты решила залечь в спячку до весны. Как суслик.

— Что? Сколько я спала? Уже утро? — она привстала, вертя головой.

— Да.

— Почему ты меня не разбудил? Ты же собирался открывать портал ночью?

— Я уснул, — соврал я, спихивая ее со своего тела. — Давай, детка, шевели задом и вылезай, ты тяжелая и отдавила мне все жизненно важные места.

Она на четвереньках выползла из щели, я, извиваясь — следом. Потянулся, ежась от холода. Над снежными вершинами вставало солнце, разливая на черноту скал багрянец, и было в этом что-то величественное и красивое. Я люблю такие места — далекие от городов и людей, суровые и неприступные. Странно, но и в этом месте мне было комфортно, а еще… Эти скалы мне казались знакомыми. Словно я уже видел когда-то черноту этих камней и ощущал их холод…

— Лекс, огонь разожги? — Одри отвлекла меня от воспоминаний. — Мясо осталось, разогрею. Да и согреемся заодно.

— Согреешься и поешь потом, — буркнул недовольно и приступил к очерчиванию круга. — Надеюсь, мы не прибудем к девяностолетию Армона, и он все еще в том же виде, как я его оставил. Подержи, мне неудобно. — Кинул ей плащ, понадеявшись, что Одри хватит мозгов надеть его на себя. Хватило. Похоже, прошедшие десять дней ее чему-то научили. И поумерили глупых принципов в ее голове.

— Ты сможешь открыть без жертвы? — забеспокоилась она, дожевывая холодное мясо.

— А ты хочешь спуститься вниз и притащить мне серую тварь? Я не против, если что, можешь даже взять мою гаруту.

Одри сказала неприличное слово, я хмыкнул. Точно, научилась. Молодец, толк с нее выйдет.

Ну а дурь, по обыкновению, останется.

— Сюда иди, — приказал, закончив приготовления. Злость все еще бурлила внутри, подпитывая меня и усиливая резерв. Я ведь говорил, что эта эмоция — один из источников для чернокнижников? Чем больше злости, тем мы сильнее. Опасный источник, разрушительный, сжирающий изнутри, но мощный. А во мне ее сейчас было столько, что хоть ведрами черпай. Правда, задумываться о ее причинах я по обыкновению не стал.

Одри засунула в рот мясо, вытерла о юбку грязные пальцы. Хотя большую часть не тронула, мне оставила. Я хмуро осмотрел жесткий и холодный кусок в корке застывшего желто-серого жира. Есть это совершенно не хотелось.

— Предпочитаю позавтракать зайчатиной, надеюсь, Армон припас свежатину, пока мы гуляли.

— Как ты его найдешь? — Девушка зябко закуталась в мой плащ, но все равно дрожала.

— У меня с ним связь на крови, — недовольно буркнул я, раздражаясь все сильнее.

— Как… со мной? Ты так меня нашел? Из-за связи?

— Да. Но я не знаю природу того, что связало нас. Не знаю, не понимаю и не хочу знать. В круг, Одри.

Она осторожно зашла, покосившись на налившиеся синевой руны. Магия отзывалась тяжело, неохотно, и ее поток я с трудом удерживал. Что-то в этом месте действительно было не так…

— Глаза закрой, — приказал я и выкинул последний аркан. Одри послушно смежила веки и от того не увидела, как в момент моего заклинания в линию круга ударила молния. Фиолетовый шипящий и искрящийся зигзаг вошел в землю почти возле моей ступни столь неожиданно, что я даже не успел выругаться. И «…мать твою, гребаные демоны и паскудная Изнанка» — я произнес уже на знакомой мне скале, под двойным небом.

— Да сколько можно?! — обозлился я, оглядываясь на опостылевшую развилку дерева и снежный вихрь за кромкой травы. — Эй, есть тут кто? Дориан, дружище, ты еще жив? Ну, или что там от тебя осталось? Кто-нибудь может мне объяснить, какого хрена я сюда попадаю? Ау, аборигены, где вы?

Возможно, орать на Изнанке — не самое умное решение, но мне действительно все это опостылело до зубовного скрежета. К тому же, нутро просто разрывалось от боли, значит, Одри заметила мое отсутствие. И где она теперь? Сколько прошло времени? Успел ли сработать портал? Очевидно нет, или сработал, но к Армону девушку не вернул. Иначе меня так не крутило бы. Ей плохо. И мне, соответственно, тоже.

— Эй, уроды четерхлапые, где вы? Дориан, покажись!

Но в ответ лишь выла метель, и никаких признаков жизни.

— Нет, раз вы меня сюда таскаете, то, может, объясните — зачем? — вновь заорал я. — Или кишка тонка? Эй, здесь есть хоть кто-нибудь с крупицами смелости или…

Скала исчезла, словно ее смыло потоком воды.

— …лишь трусливые девки, — закончил я.

И не успел увернуться, получив обжигающую пощечину.

— Ты! Сволочь! Я же поверила! Ты бросил меня! Бросил!