Надеюсь, хотя бы прановая защита меня спасет!

Ботинок прошил слои праны, как будто их вовсе не было!

Подошва впечаталась в предплечья, импульс удара через напряженные руки дернул меня назад, с жуткой скоростью закрутил, швырнул на землю, через едва-едва выгнутую спину, я перекатился раз, перекатился второй, и только к третьему обрел контроль на собственным организмом, толкнулся от земли руками и выкатился на ноги, вскакивая в стойку!

Выстрел! Сразу же — второй! Первый — простой стрелой, второй — с заряженным хвостовиком, так, чтобы в дробь разлетелась, покрывая максимальную площадь, чтобы не дать этому чудовищу пространства для маневра, если оно умудрится увернуться от первой стрелы!

Сейчас уже речи не шло о том, чтобы причинить минимум вреда — сейчас бы свою шкуру спасти, поэтому я стрелял наверняка — точно в бегущий на меня темно-синий силуэт!

Не знаю, что это было, с моей праной, но явно ничего хорошего!

Первую стрелу силуэт принял на вскинутую руку, и она разбилась о предплечье, превратившись в бесформенное облачко! От шрапнели же атакующий вовсе не стал закрываться, а пробежал сквозь нее, и каждое касание превращало смертоносную прану в легкий фиолетовый туман!

Я что, сплю?!

За спиной злобно закричала Ника, и над моим плечом свистнула кровавая плеть, едва не снеся мне ухо. Она хлестнула по атакующему, но он, не снижая скорости, заслонился предплечьем, и плеть…

Я уже готов был увидеть, как плеть рассыпается в кровавый туман при касании синего защитного щитка, но нет — плеть намоталась на него, как будто была не творением реадиза, а обычным пастушьим кнутом!

Прямо на бегу нападающий подшагнул ногой и превратил свое движение вперед во вращательное, крутнувшись вокруг своей оси и натягивая плеть на себя!

Ника за спиной взвизгнула, и я прямо затылком ощутил, как ее дернуло в мою сторону!

Я почти успел развернуться, и поймать ее в объятия, а она почти успела отрезать плеть от себя. Ключевое слово «почти».

Ника сбила меня с ног, мы снова упали на землю, снова покатились, снова больно впечатался в спину деревянный лук, а где там выпал сверток со стрелами я вообще уже и не вспомню!

Надо скорее вставать, надо упасть так, чтобы Ника оказалась снизу… Да, ей будет больно и неприятно, но так надо! По ходу дела, ее способности не смогут нас сейчас защитить!

Да и мои, кажется, тоже…

Я умудрился кувыркнуться так, что и Нику не придавил и сам вскочил довольно быстро. Вскочил и вскинул перед собой натянутый лук, выцеливая фиолетовой стрелой противника.

Но теперь он почему-то не спешил нападать. Стоял на том самом месте, на котором его настигла плеть Ники, и с любопытством осматривал поднятую пальцами вверх руку, вокруг которой вилось кровавое облачко — остатки никиного реадиза. Медленно вращал руку и заставлял красный туман клубиться вокруг пальцев, защищенных перчаткой с наплывами защиты на каждой фаланге пальца, и на ладони.

Пользуясь моментом, я быстро осмотрел противника с ног до головы.

Тот, кто еще секунду назад казался беснующим вихрем, оказался невысоким и стройным человеком — скорее всего, очень молодым, примерно моего возраста, если судить по пропорциям конечностей к остальному телу. Сказать точнее было невозможно — голову скрывал сплошной темно-синий шлем, с мощным наплывом в районе рта. Часть его закрывала черная решетка, видимо, предназначенная для разговоров, а по бокам от нее торчали две короткие стальные заглушенные трубки непонятного назначения. Глаза были закрыты широким забралом неправильной, неестественной формы, словно к шлему приложили гигантского мотылька, обвели его, вырезали по контуру и полученное отверстие изнутри заглушили пластиной, расчерченной на мелкие белые шестиугольники и источающей угрожающий красный свет. На месте ушей у шлема тоже были наплывы, надо думать, отвечающие за радиосвязь, которая сейчас не работала.

Поэтому солдатам и нужны были красные ракеты. Чтобы вызывать на конкретное место этих, быстрых, как сама мысль, бронированных демонов.

Бронированных… Черт, а ведь у него реально была броня! Если простые солдаты были одеты максимум в шлемы, то у этого существа броня покрывала все тело! Не знаю почему, но оно не стало исходить из тезиса, что броня реадизу не помеха, что, черт возьми, логично, учитывая, что на реадиз оно плевать хотело, а вот ножа или камня никто не отменял! Поэтому темно-синие броневые элементы из неизвестного то ли металла, то ли очень прочного пластика (а этого уже было бы достаточно против почти всего, что могли бы противопоставить ему реадизайнеры, не признающие оружия) покрывали почти все тело, и только в редких местах между ними проскальзывала черная подкладка, да и то лишь в те моменты, когда боец двигался. На коленях были мощные наколенники с ребристой поверхностью, как на молотке для мяса, точно так же выглядели и налокотники — явно с намеком на отбивание мяса, только в отличие от молотка — живого и сопротивляющегося! Броневые щитки были на предплечьях, плечах, бедрах, голенях, они покрывали ступни — просто так уже стрелой не пробьешь! — они повторяли мышцы пресса ни животе и даже двумя небольшими полусферами закрывали грудь…

Мать твою, это женщина!

Это, сука, бронированная женщина, движущаяся со скоростью лесного пожара, невосприимчивая к реадизу и при этом — совершенно без оружия! Вооруженная лишь собственной скоростью, руками и ногами!

— А я и не верила, что это сработает. — медленно проговорила незнакомка, глядя, как кровавый туман возле ее руки исчезает, растворяясь в воздухе. — До последнего ведь не верила.

Ее голос, искаженный мембраной переговорного устройства, звучал грубо и как-то механически, но все равно показался мне смутно знакомым. Настолько смутно, что, казалось, это голос кого-то из моей предыдущей жизни.

— А все же сработало. — резюмировала незнакомка, сжимая кулак и опуская руку. — Что, Серж, не рад меня видеть?

— Эй, какого хера?! — завопила Ника, поднимаясь с земли. — Откуда он… Оно… Откуда вы знакомы?!

У меня был тот же вопрос.

Откуда она знает, как меня зовут?!

— Я так смотрю, ты не признал меня. — снова хмыкнула незнакомка. — Что ж, ничего удивительного. Я, надо думать, сильно изменилась со времени нашей последней встречи. А вот ты наоборот — каким был, таким и остался. И эта сука по-прежнему рядом с тобой.

— Эй, за языком следи, тварь! — окрысилась Ника, уже поднявшаяся с земли и пришедшая в себя. — Ты кто вообще нахер такая?!

— О, вы меня хорошо знаете. Ну, или по крайней мере, он. — незнакомка кивнула на меня, а потом поднесла обе руки к шлему и наклонила голову.

Что-то щелкнуло, пшикнуло, и шлем разделился на две половины горизонтальной щелью, из которой потек голубоватый дымок. Верхняя часть, с красным фасетчатым смотровым окном, уехала вверх, нижняя разделилась еще на две половины, но уже вертикальной чертой, и они разъехались в стороны, как хелицеры паука.